Пожиратели душ

А потом среди обычного леса появились другие деревья – женщины с потоками длинных волос, стекающих вниз по плечам. В их кудрях запутались листья. Женщины стремительно плыли сквозь чащу, намного быстрее, чем бежала Алис, и никогда не спотыкались о корни. А потом все эти женщины повернулись к Алис, и она увидела у каждой из них собственное лицо. Только ее лицо, снова и снова. Мать тоже увидела женщин и повернулась к Алис. В темных глазах застыл вопрос. Алис хотела позвать Мать, но из горла не вылетало ни звука. Тогда те, другие, которые были Алис, окружили Мать, и она пропала из виду, потому что ее поглотило море Алис с листьями в волосах.

Глава 25

Когда Алис проснулась, огонь уже погас, и в хижине было холодно. Сквозь щели в ставнях пробивался слабый, водянистый свет. У нее отсырели волосы, сорочка прилипла к телу. Лоб пылал, и, когда она села, голова немедленно налилась болью. Нужно идти, иначе она умрет тут, а ей, кажется, совсем не хочется умирать. Может, удастся продвинуться еще немного вперед.

Алис зазнобило, и она торопливо начала одеваться. Платье и пальто вполне просохли, хоть и не сохранили тепло огня. Вот бы еще нашлась сухая сорочка. А в этой, когда Алис полностью оделась, было неприятно, потому что сырая ткань липла к спине, груди и рукам. Она опустилась на корточки и открыла мешок, который собрала Инид. Прежде всего, она сунула внутрь нож и браслет, а потом вытащила завернутые в полотенце кусок хлеба, сушеное мясо и яблоко. Нужно поесть, думала Алис, она должна поесть.

Она слишком ослабела, чтобы чего-то бояться. Жар, казалось, притупил способность беспокоиться о том, что далеко, не прямо перед ней. А перед ней лежал хлеб. Она поднесла его ко рту, откусила и начала жевать. У хлеба был вкус пыли, и горло отказывалось его пропускать. Алис снова завернула его и убрала в мешок. Если она не в состоянии есть, то нужно хотя бы попить. Можно набрать в рот снега, он растает и получится вода. Алис забросила мешок за спину, натянула перчатки, обмотала горло шарфом и вышла из хижины. Полуденный свет был неярким. Она остановилась в нерешительности. Ветер продувал насквозь. Может, стоит остаться здесь еще на одну ночь.

От ленты талого снега, которая привела ее из Дефаида к хижине, не осталось и следа. Но в другом направлении – в сторону мертвого Гвениса – пролегла новая проталина. Алис совсем растерялась. Остаться или идти? Но внезапно налетел ветер, и его порыв погнал девушку вперед по влажной черной тропе. Алис показалось, что она слышит хлопанье огромных крыльев, и она оглянулась на хижину. Но там никого не было, и на крыше по-прежнему лежал толстый пласт снега. Она подняла голову и посмотрела на небо, одновременно боясь и надеясь увидеть летящего Зверя. Однако в вышине только плыли подгоняемые ветром облака.

Алис стащила перчатку и зачерпнула небольшую горсть снега. Рот и горло обожгло холодом. Она взяла еще одну горсть. Именно такой совет ей дала бы Мать.

И тогда Алис снова позволила ветру направлять ее. Она шла по проталине в лес. Было так холодно, что по краю тропы, где сырая земля соприкасалась со снегом, образовывалась корка льда. Льдом были покрыты ветви деревьев и листья. Алис могла бы восхититься красотой зимнего леса, не будь она так измучена холодом. Слабый зимний свет с трудом пробивался сквозь чащу. До заката, по-видимому, не так много времени, но сколько часов придется идти, чтобы добраться до деревни и найти себе укрытие, она не имела понятия.

Поэтому поступила так же, как и накануне: решила не думать ни о чем, кроме тропы впереди – влажных валунов и замерзших ручьев, через которые надо перебраться, попыток удержаться на ногах, когда ноги скользят по скользкой земле.

Безмолвие леса было глубочайшим, ни одна птица не нарушала его шелестом крыльев.

В тишине раздавались лишь дыхание Алис и хруст льда у нее под ногами, словно все живое вокруг насквозь промерзло. Или скрылось. Возможно ли, что звери и птицы покинули это место вместе с людьми?

Как странно, что с каждым шагом она приближается к родному дому, который едва помнит. Но Алис не задерживала внимание на этих мыслях. В них не было смысла. Она просто продолжала идти, сопротивляясь холоду.

Снова пошел снег. Крупные пушистые хлопья проникали сквозь ветви деревьев. В этот послеполуденный час было так тихо, что Алис уверилась, будто слышит слабый шелест снежинок, падающих на землю. Снег застрял на ресницах, и она вдохнула его ртом. От окружающей белизны и мягких прикосновений снежинок почему-то тянуло в сон. Хотелось лечь на пушистый белый покров и опустить в него голову.

Это была борьба с собой: одна часть Алис хотела идти вперед, другая требовала остановиться и застыть на снегу. Раскинутыми в стороны руками девушка доставала до деревьев, и их стволы поддерживали ее наподобие рычагов, подталкивающих вперед. Но в конце концов она обнаружила, что деревья ей больше не нужны, чтобы идти дальше. Тропа пошла вниз.