Пожиратели душ

Алис промолчала. Все дети знают, к чему ведет жар. Через несколько дней тебе или становится лучше, или жар усиливается, и тогда еще через неделю ты умираешь. Как Гэнор.

Арон сказал:

– Мы устроим его под деревом и оставим с ним собаку, а сами присмотрим за его пастбищем. Нашему Кролику нужно поспать, и тогда ему станет лучше.

Спать на посту было строго запрещено. Если старейшины узнают, Албон и Арон будут жестоко наказаны. Возможно, их даже приговорят к изгнанию. Но только старейшины ничего не узнают. Кто им расскажет? Никто из деревенских не посмеет ночью и носу высунуть за ворота Ограды, а уж тем более проверять посты. Пастбище Алис, окруженное со всех сторон прочной изгородью, чтобы овцы не разбредались, находилось сразу за полем Дельвина. Она помахала на прощание мальчикам и пошла дальше, сопровождаемая собакой. Текли долгие часы. Пока Алис обходила вверенный ей участок, луна поднялась высоко в небе, а затем стала клониться к западу – знак, что можно передохнуть. Алис замерзла, ей необходимо было что-то поесть, чтобы не заснуть. Она опустилась на землю под деревом и вытащила еду, взятую из дома. Съев толстый кусок острого сыра с черным хлебом, она вонзила зубы в яблоко и сгрызла его полностью до семечек и стебелька. Вздохнув, Алис подтянула под себя ноги, сев на корточки, и тут услышала мяуканье. Два желтых, сверкающих в лунном свете глаза уставились на нее, и из травы вышла небольшая полосатая дикая кошка, осторожная и любопытная. Кошки не приветствовались в Дефаиде. Старейшины в проповедях объявляли их изгоями Доброго Пастыря. Кошки необучаемые, пронырливые и себялюбивые, в отличие от собак, охраняющих стада. Верховный старейшина утверждал, что волки и дикие кошки – то же самое для Зверя, что собаки и люди для Доброго Пастыря.

Алис часто приходилось видеть, как дикие кошки охотятся на пастбищах, но они всегда были далеко. Ни разу они не подходили так близко. Она затаила дыхание, застыв на корточках. Кошка тоже замерла. Несколько секунд спустя животное начало приближаться осторожными шагами. Наконец, когда кошка оказалась почти на расстоянии вытянутой руки, Алис протянула навстречу открытую ладонь и стала ждать. Ей хотелось пощупать кошачью шерсть. Что-то холодное и влажное коснулось кончика пальца – кошка ткнулась носом ей в ладонь, потом лизнула руку и принялась тереться об нее мордочкой. В кошачьих глазах читались одобрение и призыв. Алис почесала ей за ухом и под горлышком, как в деревне обычно почесывают дружелюбных собак. В глотке животного зародилось урчание, распространившись затем по всему телу. Алис пришла в восторг. Ей передался трепет урчания, внутри разливалось тепло, девочке казалось, что и сама она покрыта шерстью. Она чувствовала кошку всем своим существом.

А потом она почувствовала боль. Животное полоснуло когтем ей по ладони, зашипело и отпрыгнуло. Шерсть на кошачьем теле поднялась дыбом, глаза сузились, из пасти показались острые клыки. Из длинной царапины на руке выступила кровь, ладонь жгло и саднило. Вот подлая тварь, подумала Алис. Она схватила камень, чтобы бросить в кошку, но та уже скрылась в высокой траве. Камень тем не менее полетел в ту сторону, куда скрылось животное, хотя Алис прекрасно понимала, что не попадет в цель. Потом она слизнула с руки кровь и поднялась, дрожа от холода.

Ее охватил озноб, и тогда она вспомнила о Дельвине. Он был совсем один и спал рядом с пастбищем. Может быть, подумала Алис, стоит проведать его. У нее есть мятный чай, пусть Дельвин попьет. Мать всегда говорила, что жар высушивает людей, поэтому их нужно постоянно наполнять водой заново. Алис решительно выпрямилась, забросила мешок за спину и направилась в сторону пастбища Дельвина.

Мальчик спал. Он свернулся калачиком под деревом, напоминая бесформенный комок под шерстяными одеялами, и только светловолосая голова оставалась снаружи.

И тогда Алис увидела их. Женщин, похожих на деревья, женщин – пожирательниц душ. Они летели через поле к Дельвину.

Одна из древесных женщин заметила Алис, и они направились в ее сторону. Они приблизились к ней, такие красивые, как феи, с широко раскрытыми совиными глазами серого цвета. Они все еще были выше Алис ростом, но уже не настолько. Длинные волосы, темные и спутанные, пронизывали листья и веточки. Одежды их, казалось, тоже были сотканы из листвы и ветвей или, может быть, земли, если земля может служить материалом для одежд.

Они подлетели совсем близко, так что можно было слышать их голоса, только Алис не поняла: это женщины приблизились к ней или она к ним.

Они положили руки ей на плечи с каждой стороны, как тогда, много лет назад. И как тогда, Алис ощутила невидимую нить, связывающую их между собой, и эта нить проходила через нее, Алис.

– Вот эта девочка. Помнишь ее, сестра?

– Да, Анжелика. Я помню девочку.

– Хочешь пойти с нами, девочка? Ты отдохнешь с нами немного.