Повторный брак

— Аня, у меня к тебе такой серьезный разговор, ты даже не представляешь, насколько серьезный, — торжественно провозгласила Маша. Как бы она ни пыталась сейчас выглядеть уверенной и спокойной, голос ее выдавал. От волнения он дрожал и казался слегка охрипшим. — Ты моя самая близкая подруга, и я в любой ситуации за тебя. Ты это знаешь. Но вдруг ни с того ни с сего ты вытворяешь совершенно непонятные мне вещи. Ты зачем Сережку выгнала?

— Я его не выгнала, Маруся. Мы с ним разбежались по обоюдному согласию. В разные стороны. По-хорошему договорились и расстались. Теперь каждый из нас будет сам по себе. А что это ты вдруг так засуетилась?

— Наверное, потому, что мне вас жалко. Вы такие счастливые были, жили дружно. Такая пара классная была, все вам завидовали — и на тебе! Придумали — каждый сам по себе! Ты-то — ладно, мне тебя почему-то меньше жалко, — откровенно заявила Маша. — Что-то мне подсказывает, что у тебя от мужиков отбоя не будет. А твой Гаврилычев? Он единственный в своем роде! Его в Красную книгу нужно занести, как вымирающий тип мужчины. Он один прожить не сможет! Анька, что ты сделала, ведь такие мужики на дороге не валяются!

— Маша, мне трудно тебе объяснить, почему так произошло. Действительно, мы с ним жили хорошо. Он, наверное, идеал многих женщин — не курит, не пьет, не изменяет. Но он совершенно не меняется! Каким был восемь лет назад, таким и остался. Мне с ним скучно! Иногда хочется завыть от тоски. Или перебить всю посуду. Чтобы он как-то оживился, встрепенулся… А то не жизнь, а преснятина, от которой я просто скоро зачахну. Была любовь — и пропала. Наш брак себя изжил. Тебе это трудно понять, потому что у тебя не было длительных семейных отношений. С приходящими мужиками все как-то иначе. Острота отношений сохраняется, почти всегда есть какой-то накал чувств. Это, конечно, мои предположения. Хотя всегда есть опасение, что на очередное свидание такой мужик не придет. А про Сергея все известно. Даже то, к какому костюму какие туфли он подберет. Или с какой стороны кровати тапки поставит. Я поняла, что он мне совсем неинтересен. Ни в каком плане.

— Аня, даже не знаю, как тебе сказать… Так все сложно… Ты моя лучшая подруга, и Гаврилычев мне тоже друг. Но я недавно поняла, что он мне очень нравится. Ну, понимаешь, как мужик. Иногда он снится мне в сексуальных снах… Я даже стихи начала писать из-за любви к нему.

— Сексуальные?

— Нет, про то, что он меня бросит. Почему-то пишу драматические стихи, полная безнадега. Как сказали бы на филфаке — декадентские.

— Чего это ты? — удивилась Аня. — Всегда от любви веселилась, дурачилась, глупости всякие делала. А тут на тебе — декадентка несчастная!

— Анечка, скажи мне честно-пречестно, ты его насовсем бросила? Назад не позовешь? А то он прибежит, я точно знаю!

— Я его бросила с большим облегчением, на веки вечные, потому что от него мне хочется выть. Знаешь, как волки на луну? У-у-у! — вдруг тихонько завыла Аня.

— Ой, даже так? — испугалась Маша. — А может, с ним что-то не так? Вдруг вы оба что-то скрываете, и мне от него на самом деле нужно бежать подальше, а не мечтать о нем и не рассматривать в голом виде в сексуальных снах?

— В голом виде он хорош и наяву. Но выть мне все равно хочется. Наверное, я не создана для длительного брака. Может, я от тебя незаметно набралась легкомыслия и мне хочется чего-нибудь легкого, веселого, необременительного — с загорелым торсом и в белых шортах. И чтобы бицепсы играли, а жилы на руках были похожи на толстые канаты. Ну и в башке, само собой, готовая докторская диссертация или, на крайний случай, хороший любовный роман.

— Ну, ты и загнула, таких и не бывает, — недоверчиво протянула Маша. — Белые шорты и диссер! Это взаимоисключено.

— Не знаю… Есть, наверное, такие. Где-нибудь на далеких островах. Они там отдыхают и заодно делают великие открытия.

— Ладно, не отвлекай меня белыми шортами. Короче, — Маша заговорила нарочито грубым голосом, словно бравируя. — Если ты Гаврилычева бортанула всерьез, то я его собираюсь подобрать. Ничего? Ты не обидишься?

— Машенька, бери его, не раздумывая. Он классный мужик. У него масса достоинств. Просто для меня он прочитанная книга. А для тебя — загадка. Это же здорово! Когда познаешь человека, сколько же всего открывается неизведанного! Так что вперед, подруга, пусть тебя ничего не смущает. Мне будет только приятно, что два самых дорогих для меня человека будут счастливы.

— Видишь, какая ты эгоистка? Только о себе и думаешь. Тебе будет приятно! Ладно, для тебя же и стараюсь. Чтобы Сережка не достался каким-нибудь посторонним, а сохранился в нашей компании.

Маша явно нервничала, не могла найти верной интонации, говорила отрывисто и взволнованно. Хотя пыталась казаться остроумной и задорной, как обычно. Но давалось ей это нелегко. Аня поняла, что подруга, наверное, сама еще не разобралась в своих чувствах: посетила ли ее любовь, вернулась ли школьная романтическая привязанность. Во всяком случае, она сделала свой выбор и хотела гарантий, что никто не помешает ей продолжать осаду Сергея.