Повстанцы

Но мать с Гене приготовили завтрак не в избе, а в светелке. Хоть и сын, но уже как бы гость — столько не видались! А ко всему тут и безопаснее, ежели кто из посторонних вдруг сунется за чем-нибудь.

Родителям прежде всего хотелось узнать, что за дело вынудило сына так нежданно их навестить. Пятрас принялся выкладывать, зачем он вдруг вернулся в родное село.

У околицы села Лидишкес, возле дороги, дядя издавна арендовал у поместья несколько десятин земли со старой корчемной постройкой. Вот теперь он и предложил Пятрасу осенью жениться и поселиться в старой корчме, залатав строение. Был бы у парня огород, он бы работал, жалованье получал деньгами, зерном или чем сговорятся. Разживется — сможет и земли прикупить у поместья, сколотит хозяйство, хоть небольшое, чтоб прокормиться. А чего ему еще? Дядя и отпустил Пятраса посоветоваться с родителями и приглядеть невесту.

— Дядя говорит, — заключил Пятрас, — что с будущего года не станет меня больше держать. Дескать, зазорно: племянник вместо батрака! Люди обговаривают.

Старикам Бальсисам все это показалось необычайным и удивительным. Они не знали, что подумать, что посоветовать. Мать пугала разлука с сыном: шуточное ли дело — за тридевять земель! Отец в душе был склонен принять предложение брата: один сын уйдет на сторону, легче будет остальных обеспечить. А как сам Пятрас?

Пятрас ответил уклончиво:

— Дядя скуп и хитер. О своей корысти болеет, не о моем житье. Чую, что не все мне говорит. Люди толкуют: будет в казенных поместьях люстрация, стало быть, вроде ревизии. Может, потому и хочет меня на ту землю посадить, чтобы легче ее уберечь. Тогда она будет считаться заселенной.

— Стало быть, придется тебе, дитятко, стать у дяди бобылем, — сочувственно заохала мать.

Но Пятраса это не смущало:

— А хоть бы и бобылем! Зацепиться надобно, мама, хоть и за малый клочок земли. А потом поглядим. Место больно хорошее.

Отец не возражал. Пускай себе… Как бог даст. Суждено жить — приживется, суждено мытарствовать — намытарится.

— Так на ком собираешься жениться? Все на Катре Кедулите? — расспрашивала мать.

— Все на ней, мама, потому и отпросился у дяди и к вам пришел. Хочу с Катре повидаться.

— Что же… может, тебе там и поспокойнее… — рассуждал отец. — А нас-то бог весть что еще ждет. Скродский насчет нашей землицы не унимается.

И принялся отец излагать, о чем толкуют люди, что завтра всем велено явиться в поместье…

Пока они судили-рядили, вернулся с поля Винцас, хотя тень еще не показывала обеденного времени. Захотелось и ему потолковать со старшим братом, пересказать, что говорят на косьбе односельчане. Косить хорошо: не овес в этом году — золото. А мужики как сели отдыхать, зашумели о том, что у всех на сердце: может, в последний раз ссыпают в закрома урожай с этих пашен! Все жалели такую хорошую землю, потом принялись честить Скродского и его советчика, чертова "консульта".

— Больше всех разорялся Даубарасов зять Микнюс, и Норейка, и Галинис, — рассказывал Винцас. — Не отдадим, дескать, своих полей! Пускай еще раз солдат пригоняют, пусть хоть насмерть засекут. Как жить на этих песках в Заболотье? Как избы перетаскивать? У Григалюнаса недавно был лекарь Дымша и доказывал, что Скродский больше солдат не вызовет, дочка не позволит.

А с дочкой прибыл какой-то пан из самой Варшавы. И тот грозился: ежели Скродский и дальше будет людей терзать, то объявит его предателем. А Норейка, тот поносными словами изругал Кедулиса, Сташиса и Бразиса, зачем-де согласились землю менять, да еще за всех расписались.

Пятрас от злости еле мог усидеть на месте. Он тоже эти самые поля сызмалу пахал, боронил, засевал и убирал! Немало там и его пота, так же, как и отцова и дедова. Отдать Скродскому? Ни за что! Нет у пана такого права. Закон не позволяет. Лицо у Пятраса загорается, брови сурово насупливаются, сжимаются кулаки. Нет, он в стороне не останется. Должен со всеми вместе родную землю защищать!

Вдруг на дворе залаяла собака. Подойдя к окошку, Винцас увидел Норейку.

— Зови сюда, посоветуемся, — предложил Пятрас.

Норейка очень обрадовался Пятрасу.

— Ну и подоспел ты в самый раз. Теперь нам нужны ребята поотчаяннее. Верно, знаешь уже наши беды. Я не мешкая скажу, что задумал. Надобно еще сегодня добиться до молодого Сурвилы. Дымша им не нахвалится. И Мацкявичюс тоже. Паныч посоветует, что делать.

Винцас поддержал:

— Да, дядя Стяпас давно уже толкует, что молодой Сурвила будет нашу землю отстаивать. Вот вы с Пятрасом и отправляйтесь к нему.

Родители опасались, не накличет ли Пятрас на себя беду, показавшись на людях. Но тот отрезал: никого он не боится и ничего с ним дурного не произойдет.

— Давно собираюсь дядю Стяпаса проведать, а посоветоваться с молодым Сурвилой очень даже полезно. Не горюй, мама! Все меня тут забыли, никто за моей шкурой не охотится, — успокаивал он расстроенную мать.

Нечего было зря терять время. Винцас запряг лошадь, и Пятрас с Норейкой уехали.

Вернулись они вечером, веселые и бодрые. Удовлетворив любопытство домашних, пошли на деревню рассказывать, что слышали от молодого Сурвилы и Стяпаса Бальсиса.