Читаем Повседневность Средневековья полностью

В Средние века складываются определённые правила борьбы, соблюдение которых становится обязательным. Они просты: в первую очередь это фронтальность боя — нельзя пользоваться слабостью соперника, нападать со спины, из засады. Далее — принцип «довооружения» противника, который был обычной практикой для выравнивания шансов: если противник выронил или сломал меч, то надо дать возможность ему довооружиться; если упал с коня, то другой рыцарь обязан также спешиться, чтобы уравнять шансы. Позором считалось убить безоружного — например, выронившего меч в пылу битвы. Гордость не позволяла вызывать на поединок слабого соперника — только равного или же более сильного. Правила «честной игры» распространялись исключительно на рыцарское сословие, отнюдь не относясь к простонародью. Феодальные распри, крестовые походы известны своей жестокостью по отношению к мирному населению. И в то же время враждующая элита разных стран находит друг у друга помощь и поддержку. Так, во время сражений Столетней войны — это была знаменитая битва при Пуатье — англичан, которые страдали от голода и дизентерии, подкармливали и лечили французы, приостанавливая на время военные действия.

Идеализированное изображение средневекового рыцаря. 1305

Если не было войны, рыцари посвящали время охоте. Далеко не все её виды годились для аристократических забав. Воинам нужна была трудная добыча, так называемый чёрный зверь: кабан, волк, медведь — тот, кто опасен, с кем можно сразиться, иногда даже один на один. Допустим был и другой вид охоты, требующий долгой и трудной погони на лошадях, — охота на «красного зверя»: оленей, косуль, ланей, дающая хорошую физическую нагрузку и одновременно тренировку в верховой езде. Для этого специально готовили охотничьих собак и ловчих птиц, лошадей, оружие и одежду. Всё это было дорого и потому доступно только богатым сеньорам. Псовая и соколиная охота, травля диких зверей — благородные аристократические занятия, они являлись одновременно и наукой, и искусством. Им предавались с подлинной страстью: устанавливали сложные правила, писали трактаты, в числе авторов которых были даже короли — следует назвать Фридриха II. Следы этих королевских забав уходят в глубь веков: ещё Меровинги увлекались псовой охотой.

Другое развлечение — турниры, или военные состязания рыцарей. Существует версия, что турниры возникли в Палестине как проявление соперничества рыцарских «наций», каждая из которых стремилась доказать своё превосходство. Однако не подлежит сомнению, что показательный бой существовал в древности у многих племён, в том числе и у германцев. У турнира имелось несколько функций — в частности, демонстрационная, то есть своеобразный смотр боевых качеств рыцаря, тренировочная, которая позволяла поддерживать в мирное время боевые навыки на должном уровне, и обучающая, дававшая молодежи возможность овладеть боевым искусством.

Вальтер фон Клинген. Изображение турнира. 1305

Турниры могли устраиваться спонтанно, без подготовки либо объявляться заблаговременно. Во втором случае их организаторами выступали короли или самые знатные сеньоры, так как мероприятия требовали больших затрат. На такие роскошные действа, становившиеся главными праздниками рыцарской элиты, съезжались участники и зрители со всей Европы. Подобные турниры имели сложный ритуал, включавший в себя церемонию торжественного представления участников, проверку оружия, разнообразную программу боёв, в том числе одиночных и командных, а также сражения молодёжи. И завершалось всё церемонией оглашения победителей, торжественным вручением подарков — денег, оружия, драгоценностей, дорогой одежды. Позднее появляются турнирные книги и списки, вводится проверка гербов.

Ход турнира регламентировался строгими правилами, известными с XII в., которые обеспечивали безопасность участников. Для этого специально притупляли оружие, однако, несмотря на все предосторожности, бои зачастую превращались в кровавые сражения. Церковь, желая помешать кровопролитию, с XIII в. периодически запрещала турниры, но все запреты оказывались тщетными. Ранения и гибель участников не могли остановить рост популярности турниров. Они служили не только славе, но и обогащению: победители забирали в качестве трофеев коней, оружие и доспехи побеждённых, а иногда и выкуп.

В мирное время, свободное от охот и боёв, рыцари отдыхают и пируют, ища себе занятия, кто как может. Они скучают, ожидая своего главного развлечения — войны. Мир неинтересен и обременителен для них.

<p>Глава III</p><p>Сеньориальные порядки. Крестьяне и горожане</p><p>Сеньориальные порядки</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология