Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II

Возвратившись в Пензу, Долгоруков узнал, что Казнаков следствие ещё не закончил, и что весь город склонен был винить вице-губернатора, считая, что он жил с госпожой Улыбышевой. А Улыбышев по совету друзей успел принести повинную императрице, и Казнаков был настроен явно в его пользу. Улыбышев в письме Екатерине утверждал, что Долгоруков «вкрался к нему в дом», подружился с его хозяином и даже одалживал у него деньги, а потом «похитил» у него жену, которую он, Улыбышев, очень любит. Долгоруков скоро узнал, что императрица была сильно возмущена поведением своего вице-губернатора и якобы произнесла фразу: «Он потеряет место!» Несомненно, «заклятые друзья» Ивана Михайловича в столице добавили к объяснению Улыбышева свои «соображения» и окончательно сформировали у императрицы образ распутного и некомпетентного вице-губернатора.

Между тем, Казнаков закончил следствие и уехал в Питер, прихватив собой Улыбышева, а Евгения Сергеевна Долгорукова, узнав о страданиях нашего Вертера, простила его и тем сильно облегчила переживания своего непутёвого супруга.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Дело Долгорукова-Улыбышева было решено окончательно только в 1797 году, когда Иван Михайлович и думать о нём забыл и спокойно пользовался синекурой, предоставленной ему работой в Соляной конторе в Москве. Впрочем, когда он узнал, что Улыбышев был оправдан, то погрузился «в бесчувственную задумчивость».

Даже при строгом моралисте Павле I амуры продолжали безнаказанно порхать над Россией и творить свои коварные дела. Так в «Петербургских ведомостях» за 1798 год помещено объявление о продаже книги «Любовники и супруги или мужчины и женщины». Желающих заинтриговывают содержанием книги – там есть всё: и «разговор купидона с дурачеством или торжество дурачества над любовью; нечто на счёт гордых красавцев, которые пренебрегая всякую женского пола красоту, только в самих себя влюбляются; забавные грамотки к красавицам», а также сообщается «о немощи, жеманстве, хитростях, властолюбии и первой любви женщин, также и о… начальном распутстве мужчин».

Появилась в продаже и другая книга под названием «Нежные объятия в браке и потехи с любовницами (продажными)». Из книги можно видеть «выгоды и преимущества одной жизни перед другою». О, ужас! О, времена и нравы! И куда только смотрел император, бескомпромиссный блюститель нравственности?

Впрочем, скоро в «Санкт-Петербургских ведомостях» за 1799 год было помещено объявление о поступившей в продажу книги «Примечатель света или живи, подумав». Всего за 1 рубль 20 копеек молодой девице можно было узнать всё о том, как ей вступить в свет. Или вот книга «Четыре года жизни княгини К. или образец супружеской верности». Всего-то за 65 копеек дамы могли узнать, как княгиня К. изменяла мужу остальные годы своей жизни. Но как бы то ни было, тренд в сторону пропаганды добродетельного поведения дам при Павле I стал-таки заметен.

Тем не менее начало XIX века не только не образумило русских дам или «окоротило» их порывы к французской и вообще к европейской моде, а наоборот придало их энергии новый импульс. А. Миклашевский приводит в «Русской старине» поручение смоленской помещицы Акулины Елисеевны Свистуновой своему слуге, собравшемуся ехать в Смоленск. Безграмотная Свистунова в 1810 году написала ему реестр поручений и покупок, включавший в себя 53 пункта, причём на обороте листов значились ещё 19 пунктов, но Свистунова (или слуга) тщательно их вымарала.

Чего же хотела Акулина Елисеевна для своей особы? Первым делом шляпку пуховую «масонсон», перо струсовое (страусовое) на слоновой кости, уваль (вуаль) французскую с цветочками и уваличку полушёлковую, но непременно модного цвета. Ну и, конечно, мацерьяльного гардинапилю на капот, чулки ажурные с цветочками, парщатки (перчатки) галтерейной работы, башмаки аршавские (варшавские), перстень модный сяпир (сапфир), кружев английских на манер барабанных т. е. Брабантских, маленькую кларнетку (лорнетку), так как я близка глазами (т.е. близорука) и зонцик (зонтик) красный коленкоровый с набалдашником от жару.