Читаем Повседневная жизнь царских дипломатов в XIX веке полностью

Нетерпеливый Николай Помпеевич немедленно приступил к выполнению предначертаний Петербурга «нагадить англичанке». Начал он с малого — с протокольных вопросов. Во время командировки в Шираз он на званом обеде у губернатора провинции Ала-уд-Доулэ был посажен слева от хозяина, в то время как его английский коллега полковник Кэмпбел удостоился чести сидеть по правую руку от хозяина. Это дало Пассеку повод поднять вопрос о своём приоритете, поскольку он был рангом выше англичанина и титуловался генеральным консулом, в то время как Кэмпбел назывался всего лишь «управляющим генеральным консулом», то есть исполнявшим обязанности ген-консула. То, что англичане дали полковнику дополнительный титул «британского резидента в Персидском заливе», Пассек в расчёт не принимал, поскольку такое звание не было предусмотрено международным консульским правом.

Персы в такие тонкости вдаваться не стали и спустили спор на тормозах. Но Пассек не успокоился и запросил по существу спора Певческий Мост. Знаток международного права профессор Ф. Ф. Мартене успокоил Николая Помпеевича, сообщив ему, что старшим по рангу является генеральный консул.

Затем Пассек, обнаружив у Ала-уд-Доулэ отсутствие явно выраженных симпатий к Англии, по всем правилам искусства стал «культивировать» его и других членов персидской администрации, то есть всячески привлекать их на свою сторону, приглашать к себе, угощать, проводить «воспитательные» беседы и склонять их к антианглийским настроениям. И скоро ему представился удобный случай дать англичанам новый бой и опять на протокольном поприще.

Были получены сведения о том, что район Персидского залива собирается посетить вице-король Индии лорд Керзон и встретиться с губернатором провинции Ала-уд-Доулэ, в связи с чем Ала-уд-Доулэ отправился в Бендер-Бушир и по приезде немедленно попросил Николая Помпеевича прибыть к нему. Пассек прервал обед, побросал все дела и немедленно поехал к губернатору. Вернулся он поздно вечером в возбуждённом состоянии и сразу посвятил в результаты визита своего помощника Чиркина.

Выяснилось, что англичане потребовали, чтобы Ала-уд-Доулэ нанёс визит Керзону на борту английского крейсера, которым тот прибудет на буширский рейд, после чего вице-король и губернатор должны будут вместе сойти на берег, где их будет ждать торжественный приём как со стороны города, так и английской колонии. Ала-уд-Доулэ сомневался в целесообразности участия в такой протокольной церемонии:

— Он — повелитель Индии, а я повелитель Фарса. Мы равны.

Естественно, Пассек поддержал перса в том заключении, что наносить англичанину визит первым, да ещё появляться на британском крейсере было бы недостойно и равнозначно ущемлению его губернаторского достоинства. Конечно, он отлично знал, что положение вице-короля Индии было намного выше положения губернатора персидской провинции, но это его нимало не смутило. «Не чуждый интриг, (он) не преминул ухватиться за проводимую почтенным персом радею равенства Индии и Фарса и разыграл этот, как он сам говорил, фарс, как по нотам», — записал в своём дневнике Чиркин.

Англичане предпринимали все меры, чтобы склонить Ала-уд-Доулэ к принятию их программы встречи, полковник Кэмпбел посещал его по два-три раза в день, прибывший из Тегерана посланник Гардинг принимал тоже посильное участие в уговорах, но перс упрямо стоял на своём. Англичане просто никак не могли взять в толк, что произошло с милым, разумным и приятным губернатором. А Николай Помпеевич продолжал «культивировать» Ала-уд-Доулэ, напомнив ему, как из-за интриг англичан из-под контроля персов вышли сначала Маскат, потом остров Бахрейн, а потом освободился от турецкого контроля и Кувейт. Такие соображения нашли понимание и при шахском дворе, так что позиции Ала-уд-Доулэ укрепились, как никогда.

Тогда англичане, чувствуя, что визит Керзона находится на грани срыва, проявили гибкость и предложили персу новый вариант: лорд Керзон сойдёт с борта крейсера, сядет на катер и отправится к берегу, в то время как Ала-уд-Доулэ должен тоже отвалить от берега и выйти в море навстречу вице-королю на местном таможенном катере. Напрасно! Пассек отверг и этот вариант, за ним последовал и сам Ала-уд-Доулэ, и оба стали ждать очередного хода англичан.

Ждать пришлось не долго: однажды в генконсульство вбежал запыхавшийся мирза и, еле переводя дух, выпалил:

— Повелитель Индии снялся с якоря и ушёл.

Пассек и Ала-уд-Доулэ думали, что лорд Керзон просто отправился на морскую прогулку в ожидании конца переговоров, но ошиблись. Повелитель Индии тоже решил не терять лица и уплыл в Индию.

Так задолго до большевиков русский генконсул в Бен-дер-Бушире дал отпор лорду Керзону Но такую «прыть» англичане повелителю Фарса не простили: они потребовали от шаха сместить Ала-уд-Доулэ и назначить на его место своего откровенного сторонника. Убрали и полковника Кэмпбела — вероятно за то, что он плохо «культивировал» местного губернатора, и на его место был назначен деятельный и не менее беспокойный, чем Пассек, майор П. 3. Нокс.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология