Повседневная жизнь советской коммуналки

«– Спишь? – спросила она, скидывая шубку на цветной подкладке и соблазнительным движением подтягивая розовый чулок. – Спи, спи, я тебе не буду мешать, я только завьюсь… У нас сегодня… впрочем, спи, спи, я тебе потом расскажу.

Семен Петрович со вздохом закрыл глаза.

А супруга его между тем побежала в кухню и через минуту внесла в комнату громко гудящий примус.

– Я только завьюсь, – говорила она, – ты, пожалуйста, спи… Ну чего ты глаза таращишь? А потом будут попреки: не дают ему отдохнуть.

С этими словами она скинула платье, подошла к комоду и взяла щипцы.

Семен Петрович, пожалуй, все-таки бы заснул, ибо гул примуса действовал на него даже усыпляюще, но фраза, начатая и не оконченная супругою, не давала ему покоя: “У нас сегодня”, – сказала Анна Яковлевна.

“Неужто гости?” – с ужасом подумал Семен Петрович».

Действительно – готовить удобнее на кухне, модную завивку делать в комнате (в ванной просто не дадут милые коммунальные соседи), примус – один на все случаи, взял да понес. Да еще, на бонус – оказывал усыпляющее действие.

* * *

Примус работает по тому же принципу, что и паяльная лампа. То есть горит не керосин (а примусы по большей части заправлялись именно керосином, хотя, теоретически, подходило любое жидкое горючее), а его пары. Это, с одной стороны, делало девайс относительно безопасным, а с другой – требовало от пользователя множества лишних операций. Сначала примус следовало разогреть, да и потушить его в любой момент не представлялось возможным. Заправка – только в полностью остывшем состоянии. Что называется, мочи да хлопочи.

Зато КПД примуса был очень высок.

Кстати, название «примус» пошло от шведской фирмы «Примус», на которой началось его серийное производство. То есть возникло по аналогии с таким привычным названием, как «ксерокс», где имя компании-производителя распространилось в нарицательной форме на весь тип продукции, в том числе и производимой на других заводах и другими фирмами.

Первое время примусы в Россию и вправду поставляла компания «Примус», а затем было освоено и отечественное производство, причем пионером (или «примусом», что в принципе одно и то же) стал Первый государственный меднообрабатывающий завод, ныне Кольчугинский завод цветных металлов («Кольчугинский мельхиор»). Увы, его продукция надежностью не отличалась, и по всей стране начали открываться мастерские по ремонту примусов.

Кипела жизнь!

* * *

Неудивительно, что примус сделался одним из символов советского коммунального быта. Первое время это слово имело исключительно положительную коннотацию, а затем довольно быстро сменило ее на отрицательную. Ничего тут не поделаешь – растут культурные запросы населения. То, что недавно казалось спасением от бед, со временем воспринимается как омерзительнейший пережиток прошлого.

Перемена, кстати говоря, произошла довольно быстро – уже в 1933 году вышел путеводитель Павла Ивановича Лопатина «От старой к новой Москве», в котором значились такие строки: «Дымную, вонючую плиту, закоптелый примус и проклятое корыто давала старая Москва семье рабочего. В кухне, между чадом плиты и грязным паром корыта, среди развешанных желтых пеленок проводили свои дни его жена, мать и дети. Миллионы рабочих часов, сотни тысяч человеческих жизней тратились в кухне безнадежно, нелепо, бессмысленно. Здесь, в столице, существовала страшная домашняя каторга, которая приковывала сотни тысяч женщин к корыту, плите и примусу. И казалось: нет выхода отсюда, из закоптелой, проклятой кухни».

Краевед Лопатин стоял на передовой борьбы со старым бытом.

Впрочем, бегство от примуса особенной скоростью не поражало. Прошло целых два десятилетия – а воз, что называется, и ныне там. Заселяется очередной «символ нового быта» – на сей раз сталинская высотка на Котельнической набережной, – и сразу же ей посвящается стихотворение:

Жильцы квартирами довольны,
И весел разговор застольный,
Про новый дом, про новый быт,
Где примус навсегда забыт.

Еще бы не быть довольным, получив квартиру в одном из престижнейших домов в центре столицы. Тем более до действительно массового забвения как коммуналок, так и коммунальных кухонных девайсов вроде примуса это стихотворение отделяет еще два десятилетия.

* * *

А еще примус довольно сильно урезáл домашние кулинарные технологии. На нем можно было приготовить лишь нечто самое примитивное, притом самым примитивным способом – сварить. В крайнем случае осторожно пожарить, не разбрызгивая масло во избежание пожара. Ни о пассеровании, ни о тушении речь, разумеется, не шла. Не до того было советскому человеку, ему бы хоть чем живот напихать.