Повседневная жизнь российских жандармов

Зарисовка, конечно, забавная и яркая, но соответствует ли она истине? Если даже предположить, что она не являлась ловкой исторической мистификацией, принадлежащей бойкому перу Бурцева, а в основе своей все-таки имела какие-то воспоминания Черевина, то несомненно, что алкогольные акценты в ней могли быть расставлены как самим рассказчиком, который, как все находящиеся в алкогольной зависимости, был склонен видеть этот порок в окружавших его людях («не больше, чем я»), так и самим Бурцевым. Ведь и невинные шалости царя с детьми на полу дворца в Гатчине при желании можно представить за нелепые проделки перебравшего поклонника Бахуса.

Как бы то ни было, но других свидетельств пристрастия Александра III к спиртному в воспоминаниях его современников, близко знавших царя, не приводится. Известно, что его прадед Павел I вообще не употреблял спиртное, дед Николай I и отец Александр II также были вполне умеренны в питье. Сам Александр III выпивал от случая к случаю («во благовремении»), предпочитая водку. «Он русский до кончиков ногтей, он пьет только квас!» — восхищался царем князь Горчаков [185].

Александр III, как радушный русский хозяин, любил потчевать своих гостей. Вот что об этом пишет хорошо знавший быт царя С. Д. Шереметев, не раз присутствовавший на воскресных гатчинских обедах в арсенале: «На столе появлялись графинчики с ликерами, коньяк, кюрасо и анизет… Государь прохаживался, разговаривая… или же подходил к столику с графинчиками. Сколько раз, бывало, подойдет, нальет вам в рюмку того или другого, большею частию кюрасо, или же спросит: „Граф, не хотите ли пердунца?“ — и сам нальет рюмку анизету». (Речь идет о французском ликере «кюрасо» и анисовой водке анизет, для названия которой царь нашел в великом и могучем русском языке емкое «пердунец».) «Он любил и других угощать. „Рекомендую, — говорит, — то и другое“, но советует ту или другую водку… Появилась уральская икра, которою он любил угощать… Шампанское Государь уже не выносил… Почему-то нравилось ему, когда пели: „Всему на свете мера, всему есть свой конец. Да здравствует мадера — веселье всех сердец“».

Присутствовал С. Д. Шереметев и на более интимных ужинах в память Мячки — деревни в Болгарии, неподалеку от крепости Рущук, которую осаждали русские войска под командованием наследника престола, где дважды в ноябре 1877 года (14 и 30 ноября) они отбивали предпринятые турками ожесточенные атаки. Ужины эти проходили ежегодно 30 ноября сначала в манеже Аничкова дворца, а затем в Гатчине: «Последний был самый неудачный потому, что Черевин дошел до печального состояния… Государь не скрывал своего неудовольствия выходками Черевина, который особенно наступательно приставал к Воронцову. Последний относился к этому невозмутимо и был прав. Приставанье Черевина было неприлично и носило неприятный оттенок. Государь это почувствовал и говорил: „Он просто был неприятен“, — и говорил вообще, как Черевин себе вредит, и как вообще он стал слаб».

Так что пил царь явно меньше Черевина и постоянно осуждал его за неумеренное пьянство. Главный охранник царя был обычным человеком и не был свободен от недостатков. В воспоминаниях Шереметева находим еще один эпизод, явно не красящий Черевина: «Не любил он (Александр III) заносчивости и самомнения даже в людях близких и которым он сочувствовал. Одному из таковых в ответ на воркотню служебной неудовлетворенности он сказал: „А вы себя высоко цените?“ Тяжело это было выслушать, и слова эти произвели удручающее впечатление и вселили уныние, но когда лицо, которому это было сказано, передал мне часть разговора, то я понял нетерпение Государя, вынудившее его вылить ушат холодной воды на расходившегося и несколько возбужденного винными парами сановника. То был П. А. Черевин».

Есть и другие свидетельства того, как непозволительно вольно позволял держать себя генерал Черевин еще в царствование Александра II. В дневнике вездесущей генеральши Богданович находим следующую запись: «23 января 1888 года. Утром был А. А. Кавелин. Говоря о Ливадии во время пребывания там покойного Государя, он рассказал, что, когда он жил там в качестве Таврического губернатора, раз при нем Государь встретил в саду утром Черевина, совсем пьяного. Государь его спросил: „Где это ты так рано успел?“ — „Везде, Ваше Величество“, — был ответ. Кавелин говорит, что эти господа ходили с утра в ливадийскую аптеку, и аптекарь им готовил разного рода смеси водок и наливок».