Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

Ответа не было. Долгоносов нагнулся – из головы Мавры сочилась кровь. Она при падении ударилась виском об стул. Долгоносов достал из шкафа другой стакан, налил в него воды и сначала выпил сам, а потом стал опрыскивать лицо Мавры и, приподняв её голову, вливать воду ей в рот. Ничто не помогало.

У Мавры не проявлялось ни малейших признаков жизни. Долгоносов очень струсил и, что называется, потерял голову.

– Что мне делать? Что мне делать? – шептал он. – Вот беда! Очень плохо! Никто не поверит, что она сама упала. Скажут, что это я убил. В тюрьму запрячут! Дворники на меня злы, что на чай мало даю. С удовольствием подлецы подтвердят, что я постоянно бранил её. Ещё на днях, как нарочно, я при дворнике ругал её. А она ещё причитала, что ей только и остаётся – повеситься. Батюшки! Вот счастливая мысль пришла. Ведь если она сама повесилась, я бы за это не отвечал.

Долгоносов немедленно стал приводить свой план в исполнение. Он обмыл лицо Мавры (кровь перестала литься). На виске прикрыл волосами небольшую ранку и, подхватив под мышки неподвижное тело, приволок его через коридор на кухню. Там он разыскал бечевку, один конец которой привязал к гвоздю над кроватью, а на другом сделал петлю. Приподняв затем Мавру, он посадил её на кровать, прислонив спиной к стенке, и набросил свободную петлю на шею.

– Петлю затягивать нельзя, – беззвучно шевеля губами, рассуждал Долгоносов сам с собой. – Возможно, что у ней только глубокий обморок. Она может опомниться. Тогда она сама снимет петлю с шеи. Если же она умерла, всякий скажет, что она повесилась. Ну-с, кажется, отлично всё устроено. Теперь остаётся только поскорее улизнуть. Чтобы не возникло подозрение на меня, что это я её убил, отворю дверь на черную лестницу. Если почему-либо не поверят, что повесилась сама, скажут, что пришли грабители и повесили. А вдруг действительно явятся воры и обкрадут всю квартиру?! Нет! Увидят труп и побоятся.

В это время пробило 9 часов.

– Уже девять. Скорее надо уходить, швейцар может заметить, догадаться…

Долгоносов быстро надел пальто, нахлобучил шапку, вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь, и стал спускаться с лестницы.

– А вы сегодня на несколько минут запоздали, – весело заметил швейцар, которому Долгоносов всегда твердил об аккуратности.

– Стар становлюсь. Вчера немного кутнул, сегодня уже и болен. Едва с лестницы сошёл.

«Вот она моя точность и аккуратность. Говорил я, что швейцар может заметить», – рассуждал сам с собой Долгоносов.

Вдруг он остановился, зашатался и едва не упал.