Повседневная жизнь королевских мушкетеров

Все участники сражения словно состязались в стойкости и выдержке: генерал-лейтенант шевалье д'Аше, которому раздробило ногу, докладывал обстановку королю, не выказывая боли, пока не упал без чувств. После него к ставке на взмыленном коне прискакал герцог де Ришелье. «Моя новость в том, что сражение будет выиграно, если этого захотеть, – заявил он, – а мое мнение – что нужно немедленно выдвинуть четыре пушки в лоб колонны. Артиллерия ее остановит, а военная свита короля и другие войска окружат; нужно рассредоточиться и атаковать».

Говорят, что Людовик XV плакал, давая согласие на план герцога: ему было жаль своей гвардии. Свиту бросили в бой; мушкетеры пустили лошадей в галоп, однако офицеру де Монтескью пришла в голову счастливая мысль атаковать сомкнутыми рядами, а не врассыпную, как прежде. Общий штурм длился не больше восьми минут, но за это время погибли семьдесят три французских офицера, в том числе пять полковников и пять гвардейских капитанов, 55 человек были тяжело ранены, 464 получили легкие ранения, однако неприятель обратился в бегство. К часу дня все было кончено. Потери врага составили около четырнадцати тысяч убитыми и ранеными, а французов – семь тысяч. «Смотрите, какова цена торжества, – горько изрек король, идя по полю, усеянному трупами, – кровь наших врагов – кровь человеческая; подлинная слава – избежать ее пролития».

После битвы старый маршал Саксонский говорил королю, стоя на коленях: «Сир, я много прожил; сегодня я желал бы жить лишь для того, чтобы увидеть победу вашего величества. Вы видите, от чего зависят сражения». На самом деле решающую роль сыграло не присутствие монарха в ставке, а неустрашимость королевских мушкетеров, продемонстрировавших сплоченность и решительность (кстати, их потери составили всего двадцать два человека). Герцог Кумберленд говорил, что ни одно сражение не выиграть, пока не разбита свита короля. Но это был последний подвиг элитного подразделения.

Людовик XV, не унаследовавший воинственного характера своего прадеда, был нерешительным правителем и не претендовал на военные лавры. Завоеванную Фландрию он… вернул Габсбургам. После этого французы были готовы простить его предшественнику все – и лишения, и войны, и поборы, и все прочие бедствия, поскольку ими Король-Солнце мостил дорогу к славе – славе Франции, и никогда бы не согласился «поработать на прусского короля».

Отсутствие военной подготовки и интереса к военному делу у монарха сказывалось на общем положении армии: офицерские чины по-прежнему были продажными, и многие офицеры являлись военачальниками лишь номинально, а в бою не знали, что им делать. Главнокомандующих назначали по протекции. Все эти пороки обнажились во время Семилетней войны. Так, 5 ноября 1757 года при Россбахе прусский король Фридрих Великий с двадцатью двумя тысячами солдат наголову разбил франко-австрийские войска под командованием принца де Субиза, протеже маркизы де Помпадур, в распоряжении которого было пятьдесят четыре тысячи человек. Решающую роль сыграла атака прусской кавалерии под командованием генерала Зейдлица: галопом, с саблями наголо. Потери пруссаков составили всего 550 человек, потери их противников – три тысячи убитыми и ранеными и пять тысяч пленными. Многие французские офицеры сдались в плен, не оказав сопротивления.

В XVIII веке, когда «казаться» считалось важнее, чем «быть», мушкетерские роты утратили свое былое значение в воспитании офицерских кадров, перестали быть примером воинского искусства и отваги; они все больше играли представительскую роль, практически ничем не отличаясь от гвардейских рот.

МУШКЕТЕРЫ НА ДУЭЛИ

Дуэль в начете XVII века. – Храбрец для кардинала. – Эдикты против дуэлей. – Дуэль: все дозволено. – Секунданты. – Вызов. – Дуэль в гарнизоне. – Превентивные меры. – Дело чести. – Военные и гражданские

Вступайте в бой по любому поводу, деритесь на дуэли, тем более что дуэли воспрещены и, следовательно, нужно быть мужественным вдвойне, чтобы драться.

А. Дюма. Три мушкетера