Повседневная жизнь королевских мушкетеров

Через некоторое время война с Испанией возобновилась; на Францию ополчилась вся Европа. В «Парижском альманахе» за 1689 год, изданном большим тиражом, было помещено изображение короля-мушкетера, вооруженного шпагой и сражающегося сразу с восемью противниками. В самом деле, мушкетеры тогда сражались во Фландрии, на Рейне, в Нормандии…

20 мая 1692 года Людовик устроил в Живри самый крупный военный смотр за всю историю правления: сто двадцать тысяч человек выстроились в четыре ряда; на то, чтобы обойти один из них, уходило два часа. Команду разойтись дали только поздно ночью. После короткого отдыха войска выступили на север, к Намюру, и прибыли туда только в конце месяца. Там уже находились инженер Вобан и маршал де Люксембург. В июне 1692 года к ним присоединился Людовик XIV вместе со своей супругой госпожой де Ментенон и придворной свитой. Осада Намюра стала последней военной операцией при личном участии стареющего Короля-Солнце: он провел три тяжелые недели под нескончаемым дождем, страдая от приступов подагры, которые приковывали его к постели.

Намюр считался неприступным, даже Цезарь в свое время захватил его с большим трудом. Однако для взятия города оказалось достаточно двух мушкетерских рот: он пал 5 июня. Оставалась крепость, которой можно было завладеть только после осады по всем правилам военного искусства. Под проливным дождем, размывавшим дороги и осложнявшим подвоз боеприпасов, Вобан провел саперные работы. Отрезанная и лишенная надежды на быструю помощь, крепость сложила оружие 30 июня 1692 года.

Во время военных походов вплоть до 1692 года Людовик XIV находился на фронте 647 дней, то есть почти два полных года. Он разделял представление об идеале мужчины как о бесстрашном воине, не кланяющемся ядрам и пулям, а потому научился владеть собой во время канонады, умел держать себя в руках при любых обстоятельствах. Согласно двум регламентам, изданным в его правление (от 15 декабря 1665 года и от июля 1695 года), «в день баталии короли обязаны сражаться во главе тяжелой кавалерии». «Совершенно точно, что без присутствия короля, бдительность которого была душой осады и который, не требуя того, заставлял делать невозможное (настолько велико было желание ему понравиться и отличиться), дело никогда не довели бы до конца», – пишет Сен-Симон об осаде Намюра.

Во время последней войны (за Испанское наследство), в которой франко-испанскому союзу противостоял союз Англии, Нидерландов и Габсбургов, Людовик уже не мог воодушевлять свои войска личным примером, и военное счастье оказалось переменчиво. Теперь роль вдохновителей играли королевские мушкетеры – ударный отряд французской армии, они первыми бросались в бой, не щадя своей жизни.

Ход этой войны определялся уже не осадами, а сражениями с участием пехоты и конницы. Пехоте, которая была в три раза многочисленнее кавалерии, отводилась основная роль, а коннице – вспомогательная. В 1678 году французская армия насчитывала девять кавалерийских полков: дворянский полк (носивший имя владельца) состоял из двух эскадронов, королев ский – из трех; эскадрон включал четыре роты по пятьдесят всадников.

Во время крупных сражений тактику кавалерии можно было свести к трем самым распространенным приемам: продолжительный обстрел, затем атака рысью; рассыпная атака (излюбленный прием маршала Тюренна); конная лава, мчащаяся галопом с саблями наголо (любимый прием Великого Конде).

Только после того, как грозных пикинеров заменили пешие мушкетеры, подолгу заряжавшие свое оружие, перешли к тактике повторяющихся атак.

Во время похода кавалерия передвигалась колонной поротно, во время сражения – поэскадронно, шагом или рысью и всегда в три шеренги (военная свита короля сражалась, выстроившись в две шеренги). Все офицеры находились впереди строя, обычно их охраняли специально отобранные всадники; таким образом, формировалась еще одна шеренга. Перестроение из колонны в боевой порядок и обратно производилось через каре. Расстояние между рядами составляло шесть шагов, и после перестроения колонна оказывалась длиннее фронта эскадронов; это замедляло перегруппировку на флангах. Каждый, включая офицеров, сражался там, где считал более удобным для себя, что нередко вносило сумятицу. Пять-шесть эскадронов объединяли в бригады и распределяли в две линии: первая линия выступала сомкнутыми рядами, вторая была пореже. К такой системе пришли набив себе немало шишек: когда обе линии старались держать строй, первая при отступлении неминуемо увлекала за собой вторую.