Поворот под Москвой

Войска, действовавшие в районе Можайска, были объединены в 5-ю армию, а войска, оборонявшиеся в районе Орла, — в 26-ю армию. Были объединены Западный и Резервный фронты в один — Западный — фронт. К этому времени относится переброска войск с Дальнего Востока и из Средней Азии, прибытие которых ожидалось в середине октября. На запад была переброшена 316-я стрелковая дивизия, сформированная в июле в Алма-Ате. В октябре она прибыла в Волоколамск. В тот же день немецкая разведка установила прибытие 312-й стрелковой дивизии из Казахстана, 313-й из Туркестана и 178-й из Сибири. В последующие дни на фронт прибыли другие соединения с Дальнего Востока. Штабы 16, 31, 33 и 49-й армий были передислоцированы на восток с задачей провести формирование новых армий из резерва. До 13 октября удалось сформировать 16-ю армию под командованием Рокоссовского в районе Волоколамска[93], 5-ю армию в районе Можайска, новую 43-ю армию под командованием Голубева в районе Малоярославца, новую 49-ю армию под командованием Захаркина в районе Калуги и новую 33-ю армию под командованием Ефремова в районе Наро-Фоминска. Все эти соединения были объединены в новый Западный фронт под командованием Жукова, который имел задачу всеми имеющимися в его распоряжении силами остановить наступление немецких войск. Для повышения маневренности своих войск Жуков собрал все средства транспорта, имевшиеся в Москве, для отправки их на фронт. Советское Верховное Главнокомандование смогло передать Западному фронту из резервов Ставки восемь танковых и две механизированные бригады, а также несколько стрелковых соединений, а Брянскому фронту — две танковые бригады и один усиленный танковый батальон. Таким образом, к середине октября на усиление обороны Москвы прибыло 12 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад и 40 артиллерийских полков и другие части[94]. Авиация была также пополнена новыми формированиями и двумя дивизиями дальней бомбардировочной авиации. Все это позволило к тому времени, когда передовые части немцев достигли Можайской линии обороны и завязали бои, создать на главных магистралях, ведущих к Москве, плотный оборонительный заслон, о котором ничего не знала немецкая разведка. Разведывательный отдел штаба группы армий «Центр» констатировал 14 октября:

«Противник в настоящее время не в состоянии противопоставить наступающим на Москву силы, способные оказать длительное сопротивление западнее и юго-западнее Москвы. Все, что осталось от противника после сражения, оттеснено на север или юг».

И хотя командование Западного фронта не сумело установить связь с частями, окруженными под Вязьмой, а попытки прорваться из окружения вследствие слабо организованного взаимодействия стоили больших потерь, русским все же удалось сковать на длительное время немецкие танковые силы и тем самым исключить возможность их участия в немедленном преследовании в направлении Москвы[95]. Начиная с 11 октября немецкие танки были вынуждены, продвигаясь вперед, прорывать все новые оборонительные рубежи, преодолевать очень упорное сопротивление противника.

Растущие трудности при преследовании. Несмотря на то что 11 октября была взята Медынь, а 12 октября Калуга, хотя были созданы первые бреши в Можайской линии обороны, все же продолжающиеся упорные бои в кольце окружения свидетельствовали о том, что высвобождение сил, обеспечивших окружение, потребует более длительного времени, чем предполагалось. Попытки противника вырваться из кольца окружения в районе Вязьмы 10–12 октября сковали предназначенные для преследования 40-й и 46-й танковые корпуса и задержали их смену. Лишь 14 октября удалось перегруппировать главные силы действовавших под Вязьмой соединений 4-й и 9-й армий для преследования, которое началось 15 октября. Передовые отряды оказались слишком слабыми, чтобы в первом натиске сломить усиливавшееся сопротивление противника. Они могли продвигаться вперед, только неся очень большие потери. 15 октября командующий 4-й армией генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге, оценивая обстановку, констатировал, что «психологически на Восточном фронте сложилось критическое положение, ибо, с одной стороны, войска оказались в морозную погоду без зимнего обмундирования и теплых квартир, а с другой — непроходимая местность и упорство, с которым противник обороняется, прикрывая свои коммуникации и районы расквартирования, чрезвычайно затрудняют продвижение вперед наших, пока еще слабых, передовых отрядов».