Поворот ключа

Следующий снимок представлял собой разительный и печальный контраст с первым. Опять в монохроме, тот же человек, но здесь доктору Гранту могло быть за пятьдесят. На его лице застыла искаженная маска эмоций — печаль, страх, гнев или все вместе. Он бежал к невидимому фотографу, протягивая руку, чтобы оттолкнуть камеру или спрятать лицо. Рот над козлиной бородкой искривился в болезненной гримасе, заставившей меня содрогнуться, несмотря на маленький экран и не очень хорошее качество фото.

Последняя фотография, в цвете, сделанная через прутья металлической ограды, изображала скрюченного старика в защитном комбинезоне и широкополой шляпе, надвинутой на лицо. До истощения худой, сгорбленный старик в очках с толстыми запотевшими стеклами опирался на палку, а вторую руку сжимал в костлявый кулак, как бы угрожая зрителю.

Я отложила телефон, и меня охватила невыносимая грусть — по доктору Гранту и его дочери, по дому, где все это случилось.

Не в силах сидеть наедине со скорбными мыслями, я встала, положила в карман радионяню, схватила из ящика буфета моток упаковочной веревки, вышла через черный ход и направилась по тропинке, что показали мне девочки на прогулке.

Утреннее солнце скрылось за тучами, и к тому времени как я дошла до мощеной дорожки, ведущей к ядовитому саду, я изрядно продрогла. Подумать только, июнь месяц — в Лондоне я бы обливалась потом в короткой юбке и майке без рукавов, кляня дышащий на ладан кондиционер в «Малышатах», а здесь, на севере, почти на полпути к полярному кругу, пожалела, что не взяла пальто. Радионяня молчала. Я подошла к калитке и с трудом просунула руку между прутьями. Отверстие в кованом узоре было слишком узким, и я никак не могла нащупать задвижку, расположенную под странным углом. Ржавый металл царапал кожу.

Я поменяла положение, встав коленями на холодные мокрые булыжники. Наконец нащупала пальцами язычок и надавила изо всех сил. Калитка распахнулась, а я чуть не упала носом в дорожку.

Как я могла принять его за обычный сад? Теперь, узнав правду, я во всем видела предупреждающие знаки. Крупные черные плоды волчеягодника, тонкие иглы тиса, пурпурные колокольчики наперстянки, кустики крапивы, которые я приняла за сорняки, но теперь увидела возле них ржавый столбик с табличкой urtica dioica. И другие, незнакомые растения: пышный куст с крупными ярко-фиолетовыми цветами, какая-то лиана, ужалившая меня за ногу, что-то похожее на шалфей, но, должно быть, гораздо более опасное.

Заглянув в полуразвалившийся сарай, я увидела целую плантацию мухоморов и, передернувшись от отвращения, осторожно прикрыла скрипучую дверь. Подумать только, все эти растения ядовиты! Прекрасные или вызывающие отвращение, знакомые и никогда мне не встречавшиеся. Некоторые цветы были так красивы, что прямо просились в вазу. Конечно, теперь мне и в голову не пришло их сорвать. Даже старые знакомые выглядели в этом окружении странными и зловещими — ведь их выращивали не ради чудесных цветов и листьев, а за способность убивать.

Растения разрослись так пышно, что, как я ни старалась держаться в стороне, задевали мои руки и ноги. Каждое прикосновение обжигало кожу.

Уже повернув к выходу, я вдруг заметила на низкой стене клумбы садовые ножницы — новенькие, блестящие, и, подняв голову, увидела, что куст, нависавший над дорожкой, подрезан — не сильно, а только чтобы можно было пройти. Дальше впереди какая-то лиана была подвязана садовой бечевкой.

Значит, сад не так уж и заброшен, как кажется на первый взгляд. За ним кто-то ухаживает, и явно не Мэдди с Элли. Девочкам не пришло бы в голову подрезать свисающую ветку — даже будь они выше ростом, просто наклонились бы или оборвали ее.

Кто же здесь хозяйничает? Точно не Сандра. Джин Маккензи? Джек Грант? Где-то я слышала эту фамилию… в принципе, она довольно распространенная, тем более в Шотландии. И все же… Доктор Кенвик Грант! Совпадение?

Радионяня подала признаки жизни; вернувшись к реальности, я вспомнила, зачем пришла. Взяла ножницы, вышла и закрыла калитку. Ее стук эхом отозвался от ближайшего холма и спугнул стаю птиц на сосне.

Отрезав приличный кусок веревки, я встала на цыпочки и стала обматывать ее вокруг калитки и кирпичной перемычки у себя над головой. Я не успокоилась, пока не истратила всю веревку, после чего накрепко связала концы «бабушкиным узлом».

Из динамика радионяни вновь послышалось хныканье, теперь более явственное. Однако дело было сделано. Чтобы проникнуть в сад, девочкам придется захватить с собой лестницу. Засунув ножницы в карман, я открыла приложение и включила микрофон.

— Иду, Петра, не плачь, иду.

И бросилась бежать.

Оставшееся время я возилась с Петрой, а затем практиковалась ездить на «Тесле». Джек взял «Лендровер», а перед отъездом дал мне небольшой урок вождения на электрическом авто, чтобы я могла забрать девочек из школы. И все равно было непривычно: нет сцепления, не надо переключать передачи, а как только убираешь ногу с педали газа, машина замедляет ход.