Поворот ключа

Я осторожно протиснулась в образовавшуюся щель и включила фонарик на телефоне — посмотреть, что натворила. Господи, плакать или смеяться?! Дети забаррикадировали дверь всем, что могли сдвинуть с места: подушками, книгами, стульями, даже столиком, за которым ужинали. И смех и грех. От кого они хотели укрыться? От меня?

Ночник, который стоял раньше на одной из тумбочек, девочки выключили из розетки и водрузили на самый верх кучи. Когда я открыла дверь, ночник свалился на пол; к счастью, лампочка уцелела. Я аккуратно поправила абажур, включила ночник в розетку и поставила на тумбочку возле кровати Элли.

Когда комнату озарил мягкий розоватый свет, я увидела девочек. Они лежали в обнимку на кровати Мэдди и выглядели настоящими ангелочками. Старшая сестра крепко обнимала младшую за шею, и я сперва хотела ослабить ее хватку, но решила, что лучше не надо. Мне уже один раз повезло, когда они не проснулись от грохота, хватит искушать судьбу.

В конце концов я просто отодвинула от двери часть вещей, чтобы можно было зайти и выйти из комнаты, не устроив лавину, и удалилась, включив звук в приложении телефона, чтобы не прозевать, когда они проснутся.

Проходя мимо комнаты Петры, я услышала, что малышка еще всхлипывает, но не так громко. Подавив жалость, я не стала заглядывать в комнату, говоря себе, что она успокоится быстрее, если я оставлю ее одну. Кроме того, я с самого полудня не съела ни крошки: была так занята приготовлением еды девочкам, купанием и другими делами, что не нашла времени приготовить что-нибудь себе. Я умирала с голоду и чувствовала легкое головокружение.

Спустившись в кухню, я подошла к холодильнику. Не успела я притронуться к двери, как раздался механический голос:

— У вас заканчивается молоко.

Я подпрыгнула от неожиданности.

— Добавить в список покупок?

— Ээ… да, — выдавила я.

Похоже, я сошла с ума: разговариваю с бытовой техникой.

— Молоко добавлено в список покупок, — бодро произнес голос, и на двери появился экран со списком. — «Хэппи» желает тебе приятного аппетита, Роуэн!

Я старалась не думать, как оно узнало, что перед холодильником стою именно я. Распознавание лиц? Близость моего телефона? Так или иначе, неприятно…

Сначала мне показалось, что в холодильнике нет ничего, кроме здорового питания: полный ящик зеленых овощей, ведерки со свежей пастой, баночки с кимчи и хариссой, емкость с мутной жидкостью, похожей на воду из пруда, наверное, комбуча. Но у задней стенки, за органическими йогуртами, притаилась картонная коробка с пиццей. Ее-то я и достала, признаться, не без труда.

Я как раз засовывала противень в духовку, как вдруг раздался резкий стук в стеклянную стену с другой стороны кухонного стола. Я вскочила и обернулась. На улице уже стемнело, шел дождь, и хотя в дальней части комнаты царил полумрак, я не увидела за стеклом ничего, кроме капель воды.

Я подумала, что мне показалось или что в стекло ударилась птица, но в это время на мутном сером фоне промелькнула неясная черная тень.

— Кто там? — окликнула я, немного более резко, чем собиралась.

Не дождавшись ответа, я решительным шагом прошла мимо стойки и кухонного стола к стеклянной стене, погруженной в темноту. Там не было контрольной панели — во всяком случае, я ее не видела, но я вовремя вспомнила об управлении голосом.

— Включить свет, — громко произнесла я, и, к моему удивлению, это подействовало.

Гигантская бруталистская люстра у меня над головой вспыхнула мириадами лампочек. Я потрясенно заморгала. Когда глаза привыкли к яркому свету, я поняла свою ошибку. Теперь я видела в стекле только свое собственное отражение. А тот, кто находился снаружи, видел меня как на ладони.

— Выключить свет, — сказала я.

Все до единого осветительные приборы в помещении моментально погасли, и кухня погрузилась во мрак. Я негромко выругалась и пошла на ощупь к панели у двери, чтобы установить нечто среднее между ослепительным сиянием и полной темнотой. Мои глаза все еще болели и слезились, но когда я наконец нащупала панель и обернулась к окну, мне почудилось, что за угол дома метнулась какая-то тень.

Ожидая, когда приготовится пицца, я нервно поглядывала через плечо на темное стекло в дальнем конце кухни и грызла ногти. Радионяню я выключила, чтобы лучше слышать, что происходит за окном, однако сверху еще доносился плач Петры, и это не добавляло мне оптимизма.

Появилось искушение включить музыку, но я боялась, что она помешает мне услышать, если кто-то будет ломиться в дом. До сих пор я не видела и не слышала ничего, что оправдало бы вызов полиции. Неясный силуэт в темноте и стук в окно, источником которого могла быть птица или упавший с дерева желудь, — это вам не «Пятница, 13-е».

Приблизительно через четверть часа вновь донесся шум — на этот раз с боковой стороны дома. Собаки залаяли и подхватились со своих подстилок в буфетной.

Я нервно вздрогнула, хотя это был обычный стук в заднюю дверь, и, пройдя в буфетную, увидела в стеклянном окошке темный силуэт. Сквозь шум дождя послышался голос:

— Это я, Джек.

Господи, какое облегчение!

— Джек!