Поворот к лучшему

— Слышишь? «Полет валькирий». Я же говорю, он его забыл дома.

Мёрдо хрюкнул и бросил трубку.

— Скатертью дорога, — сказала Глория; у некоторых плохо с манерами.

Она ответила на звонок и услышала нетерпеливое:

— Грэм, это я, Мэгги. Где ты? Я тебе весь день звоню.

— Мэгги Лауден, — пробормотала Глория себе под нос, пытаясь вспомнить, как та выглядит.

Мэгги была новобранцем в Грэмовой армии спецов по продажам — худое лицо, сильно за сорок, копна крашеных черных волос, залакированных, как жучий панцирь. В последний раз Глория видела ее на Рождество. Раз в год все — от судей и начальников полиции до поставщиков кирпича и кровельщиков, а также наиболее привилегированные сотрудники «Жилья от Хэттера» — приглашались выпить шампанского и отведать сладких пирожков в доме Хэттеров в Грейндже. Мэгги ковыляла на шпильках от Курта Гайгера, цокая, как таракан, по кафельному полу в прихожей. Глория не припоминала, чтобы раньше Грэм приглашал на рождественскую вечеринку кого-то из продавцов.

Она уже хотела ответить: «Привет, Мэгги, это Глория», но тут Мэгги сказала:

— Грэм, милый, ты там?

Милый? Глория нахмурилась. Она вспомнила, как Грэм стоял у наряженной елки с Мэгги Лауден, Мёрдо Миллером и шерифом Крайтоном: в одной руке бокал виски, другая вызывающе лежит на спине Мэгги, как раз в том месте, где черный креп ее коктейльного платья переходит в белый креп ее кожи. Официантка предложила им тарелку с пирожками, и Грэм взял два, ухитрившись запихнуть в рот оба одновременно. Мэгги Лауден же отмахнулась от пирожков, как будто они радиоактивные. Глория с подозрением относилась к тем, кто избегал сахара, это был порок, все равно что пить слабый чай. Чай и сахар — проверка на вшивость. Как же она сразу не догадалась.

Грэм наклонился к Мэгги, почти касаясь дряблым подбородком ее смоляных волос, и шепнул что-то ей на ухо. Глория подумала тогда, что вряд ли он восторгается елочными фонариками, которые она недавно купила в «Доббиз», но списала это на типичное мужнино поведение. Она часто думала, что если бы Грэм был мусорщиком или продавцом газет, то женщины вряд ли находили бы его таким уж привлекательным. Не будь у него денег, власти и харизмы, он был бы — посмотрим правде в лицо — просто стариком.

Телефон вдруг обжег ей руку.

— Дело сделано, конец? — спросила Мэгги. — Ты избавился от Глории? Избавился от старой кошелки?

От удивления Глория чуть не выронила телефон. Грэм планировал с ней развестись? У Грэма интрижка с теткой из отдела продаж и они замышляли от нее избавиться? Глория сунула телефон обратно в карман пиджака, оставив Мэгги Лауден наедине с тонкой шерстью летнего костюма. Она все еще слышала ее приглушенный голос. «Грэм, ты там? Грэм?» — вопрошала Мэгги, как настырный медиум на спиритическом сеансе. Вдалеке глухо хлопнул фейерверк, возвестивший конец фестиваля военных оркестров. Действительно ли капитализм спас человечество? Вряд ли, но спорить на эту тему с Грэмом было уже поздновато.

15

Он отпустил ее. Голос Марли сказал ему в ухо: «Папочка», тихо, словно она была в воде рядом с ним, и он отпустил свою мертвую русалку и устремился к берегу. Добрые руки вытащили Джексона на сушу и отнесли в «Крэмондскую таверну», где стакан солодового виски и тарелка горячего супа вернули его к жизни. Когда приехала полиция, он сидел, закутавшись в одеяла, пока его одежда стиралась и сушилась где-то в недрах здания.

Теперь он был обречен снова и снова пересказывать случившееся бесконечной веренице людей.

— Вы были выпивши, сэр? — поинтересовался первый же констебль, указывая взглядом на свеженаполненный стакан у Джексона в руке.

Джексон вмазал бы ему, если б не упадок сил. С другой стороны, он нехотя признал, что парень просто делает свою работу.

Последней появилась («Вообще-то, у меня выходной», — сказала она кому-то) женщина-детектив. Гонора ей было не занимать, а вот хорошим манерам не мешало бы поучиться. Она вручила ему свою визитку: «Детектив-сержант Луиза Монро». «Сержант» было зачеркнуто Ручкой и сверху подписано «инспектор». Джексона это очень развеселило. Свежеиспеченный инспектор. Только бы она не рвалась самоутвердиться. Она тоже спросила, пил ли он.

— Да, я выпил. — Он указал на полупустой стакан. — Вы бы на моем месте тоже пили.

— Не делайте поспешных выводов, — отрезала она.

Симпатичная. Рот великоват, нос слишком маленький, кривой передний зуб — но это ее не портило. Под сорок, темные волосы, карие глаза — Джексону никогда не везло на блондинок. Стрижка боб, аккуратно и практично. Инспектор то и дело заправляла волосы за уши — Джексон всегда находил этот жест соблазнительным. У женщин, по крайней мере. Весь процесс оценки проходил где-то на задворках его мозга. Основные же усилия были направлены на то, чтобы не уснуть от усталости.

Ей нравилось задавать вопросы. Что он делал на острове Крэмонд; был ли в курсе, что начинается прилив; на чем приехал?

— На автобусе, — нехотя ответил он, тем самым признав свою принадлежность к низшим формам жизни.