Поводырь. Часть вторая.

Кое-как спустился. Нашел обломок копья и с его помощью…

Вся честна компания была уже в сборе. Подбежал Артемка с рюмкой и кусочком лепешки. Затараторил.

— А мы-то вас будить не стали, Вашество. Все ужо с рассвету туточки, лечацца…

Дрогнувшей рукой, пролив несколько капель на траву, взял лекарство. Поморщился от ядреного сивушного духа, но таки уговорил себя принять микстуру. Выдохнул, глотнул, потянулся к хлебу. Пойло, огненной волной, обрушилось в отравленный организм. Стал считать. Как всегда, на девяти подобное вылечило подобное.

Совсем уже другой походкой подошел к остальным командирам экспедиции. Поздоровался. Посетовал, что нет лимона.

— К чему вам сей фрукт, Ваше превосходительство? — удивился Миша Корнилов.

— Восполнить в теле дефицит витамина Цэ, конечно, — еще больше удивился я. Неужели опять вперед прогресса тороплюсь, и они о витаминах еще ничего не знают?

— Что, простите? — тут же заинтересовался Барков.

— Александр Александрович, — укоризненно протянул я. — Уж кому как не вам знать, что спирт вытесняет из клеток тела витамин и воду. От того с похмелья этакая-то жажда.

— Как вы сказали, Ваше превосходительство? Витамин Цэ? Что же это за зверь такой?

— Аскорбиновая кислота. Витамин Цэ. Вы бы, доктор, поменьше всякими глупостями нерусских графов увлекались, а больше труды современных ученых изучали. Кислота сия и жар в теле усмиряет, и за обмен воды в теле ответственна. Недостаток же ее в организме и к цинге привести может.

— И что же, по-вашему, цингу лимоном можно исцелить?

— Лимоном, или луком, или вот хотя бы капустой квашенной…

— Ой, — пискнул Артемка. — А Астафий Степаныч как ушел к купцам за капусткой, так и застрял где-нито…

— Хорошо бы сейчас капустки, — мечтательно выдохнул хорунжий. Принтц промолчал, но, как впрочем, и я, сглотнул обильную слюну. Стоило только представить кисленький вкус на языке…

— Позвольте, Герман Густавович, я запишу имя этого великого ученого, — приготовив обрывок какой-то бумажки и карандаш, снова принялся домогаться до меня врач. — Того, что открыл эту… кислоту и ее влияние на жизненные процессы.

— Аскорбиновую, господин Барков. А имени я, к сожалению, не помню. Плохо запоминаю имена. Но вы можете сами проверить мною прочитанное. Кислота эта и в хвое молодой содержится и в лесных ягодах.

От допроса с пристрастием меня избавило явление потерявшегося Безсонова. Он поставил бочонок у ног моего денщика и, склонив голову, подошел ко мне.

— Виноват я, Герман Густавович, — прогудел он. — Грех на душу взял. Китаёза-то трофейный представился вчерась…

— Да-а-а?

— Сидел вродя, как все, песни с ним пели. Разговоры разговаривали. А то он вдруг побелел весь, обвис… Прямо на руках у меня… Да и окочурился, парнишка. Моя в том вина. Штоб мне дурню мозгой не раскинуть, что мальчишичке много хмельного во вред, поди, пойдет…

— Перестаньте, сотник, — чувствуя, что еще вот-вот и богатырь вовсе расклеится, рыкнул я. Хотя был соблазн его еще помучить. В конце концов, мы в ответе за того, кого приручили. Пожалел. В первую очередь — китайца. — Если ваш подопечный умер, тогда кто на бастионе у пушки сидит и шевельнуться боится? Немедленно отправляйтесь его лечить. После, приведете сюда. Приказ ясен?

— Так точно, Ваше превосходительство, — гаркнул казак и рысью перескочил оказавшийся непреодолимым для воинов Турмека вал.

— Что с этим пленным делать, ума не приложу, — поделился я проблемой с Андреем Густавовичем. — Тем более, послезавтра начинается ярмарка…

— Понимаю, — кивнул Принтц. — С одной стороны, никакой пользы от циньского караула для нас нет, с другой — не спугнуть бы торговцев.

— Вот именно. К тому, мы еще так и не выяснили, что за птица попала в наши сети. Не может же это быть сам командир гарнизона.

— Скорее всего — нет. По чину, ему пикетом командовать с полуротой пехотинцев.

— Тогда что он здесь делал?

— Допросим, вызнаем, — пожал плечами разведчик, извинился, и пошел искать Гилева. Васильев, мелкий купчик, а по совместительству — штатный экспедиционный переводчик представлялся нам с капитаном более надежным человеком, чем Мангдай.

Ближе к обеду отправились, наконец-таки, в Кош-Агач. Сок из бочки с квашенной капусты сделал свое доброе дело, и чувствовал я себя не то чтоб идеально, но хотя бы — не плохо. Только отчего-то все тело чесалось. Раздражало ощущение немытого тела и вид мятой, измазанной сажей одежды. Казалось, что и дух от меня идет не лучший, чем от потеющей на жаре лошади. Поэтому я все подгонял и подгонял свою Принцессу, пока, за версту до купеческого поселка, и вовсе на галоп не перешел.

Так и влетели, с десятком конвоя и пленным китайцем, в узкие переулки неряшливо застроенного сезонного поселения.