Поводырь

– Непременно. Сейчас слугу вашего кликну, и станем пробовать. Только давайте так! Ежели вы в себе силы не сыщите, чтоб хотя бы минуту простоять, так и спорить со мной более не станете! Ну как, голубчик? Могу я полагаться на ваше слово?!

– Конечно, – легкомысленно согласился я. – Давайте же начинать…

Пока Маткевич ходил за белорусом, я изъерзал в опостылевшей кровати. Желание встать наконец на ноги настоящим цунами смыло все опасения, которые могли возникнуть после намеков доктора. Я сжимал и разжимал мышцы в конечностях, и мне казалось, что тело полно сил. Неужели я не буду в состоянии простоять, просто стоять, не двигаясь, некоторое время?!

На мне была одета длинная, напоминающая женскую ночную сорочку, рубаха. Раз в пару дней я, с помощью слуг, переодевался в свежую. Потому как прежняя начинала неприятно пахнуть и выглядела так, словно ее непрестанно жевала какая-то лошадь. И, к несчастью, именно в тот день нужно было бы провести эту процедуру…

В общем, когда дверь неожиданно распахнулась и в спальню вошли Ее Императорское высочество цесаревна Мария Федоровна с какой-то незнакомой девушкой, я не просто выглядел тополем на ветру – бледный и шатающийся, а еще и пах, как портянки кавалериста. Такой конфуз…

– Вот как?! – воскликнула Дагмар, распахнув свои невероятные, цвета кофе, глаза. – Неожиданно! Мы полагали, вы еще не встаете…

– Вы были совершенно правы, – проскрипел я сквозь сжатые от боли зубы. – Но я обязательно должен был это сделать. Я дал слово…

– Ах, мой рыцарь, – всплеснула цесаревна по-немецки. – Вы неисправимы! Стоит ли такая малость того, чтоб так себя мучить?!

– О, да! Ваше высочество, – представил на миг ложку с желто-зеленым, приправленным травами, мясным бульоном. – Присаживайтесь, моя госпожа. Я уже скоро…

– Я буду стоять, пока стоите вы, Герман, – нахмурилась молодая женщина. И тут же, уже по-русски, добавила: – Знакомьтесь, Герман. Это Сашенька Куракина. Моя приятельница и фрейлина.

И по-немецки:

– Она не говорит на этом языке.

– Рад знакомству, мадемуазель, – до белых пальцев впившись в плечо терпеливо переносящего мои издевательства Апанаса, медленно и совсем чуть-чуть поклонился я.

– Что же это, мой рыцарь, – на языке Гете, покачав головой, продолжила Минни. – Что за страшная страна! Все, совершенно все дорогие мне люди не отличаются крепким здоровьем. Вы, Никса, Мария Александровна…

– А с… – начал было я спрашивать и тут же вспомнил о платочках с кровяными пятнами, про которые рассказывала великая княгиня Елена Павловна. – Я выздоровею, ваше высочество.

Дагмар вскинула на меня огромные, полные влаги глаза. Задержала на миг, и отвела взгляд в сторону.

– Я весьма на это надеюсь, – тихо проговорила она.

– Ну что ж, голубчик, – то ли не осознавая, что в его «больничной палате» присутствует будущая императрица, то ли просто игнорируя этот факт, Матвекич отвел наконец глаза от циферблата часов. – Вы меня убедили. Завтра станем учиться ходить.

Доктор близоруко обвел стоящих у дверей дам глазами.

– Апанас. Уложи Германа Густавовича. А я спешу откланяться. Сударь. Сударыни. Честь имею. У меня еще масса больных…

– Я сам, – улыбнулся я белорусу, когда он усадил-таки меня на край кровати и нагнулся уже, чтоб помочь закинуть дрожащие от чрезмерных усилий ноги. – Спасибо.

Слуга что-то буркнул себе под нос, криво поклонился дамам и пошаркал в сторону дверей.

– Милейший, – обратилась к нему Дагмар. – Будь любезен. Принести сюда еще… три стула. У твоего хозяина сегодня много гостей.

Я откинулся на гору подушек, расслабил мышцы и теперь уже мог улыбаться.

– Кто-то еще должен прибыть? – сделал я вид, словно не понимаю намеков.

Девушки переглянулись, и, похожая на милого котенка фрейлина, с легким акцентом, какой бывает, если родным языком пренебрегают в пользу другого, раскрыла страшную тайну.

– Мы приехали вместе, сударь. Ваша невеста Наденька Якобсон показывает усадьбу Его высочеству. Володя Барятинский конечно же сопровождает Николая Александровича.

– Кхе… А…

– Ваш секретарь, господин Карбышев, любезно согласился их всех проводить.

– Вот как, – осторожно кивнул я. – Значит, они не смогут заблудиться во всех этих переходах и тупиках.

Дамы оценили мою шутку и хихикнули. Так вот и вышло, что, когда в комнату вошел Никса, у них на лицах сияли улыбки.

– Здравствуйте, Герман, – подождав, пока Апанас, с совершенно счастливой рожей, поставит стул рядом с креслом Дагмар, и усевшись, поздоровался цесаревич. – Как вы себя чувствуете?

Банальный вопрос, но я был благодарен будущему царю за внимание. В последние несколько дней мне этого внимания недоставало.

– Герман уже пробует вставать, – похвасталась принцесса.

– Здравствуйте, ваше высочество. Прошу прощения, но больше раза в день я пока это сделать не могу.

– Это ничего, – пряча ладонь жены в своей и улыбнувшись, покладисто ответил Никса. – Главное, что вы живы. Признаюсь, мы были…

– Мы переживали за вас, Герман, – ринулась на помощь Дагмар. – Зачем вы ведете себя, как какой-то античный герой? Откуда это юношеское желание непременно лично извести всех разбойников?