Поводырь

Ворвался в горницу, словно за мной гнались. А, может быть, так оно и было. Бежал, чтоб обогнать Смерть, приготовившуюся поживиться душами православного люда в томском селении.

Плотная бумага не выдержала напора – уголок сделанной специально для меня копии «Большой карты Томской губернии» оторвался. Плевать. У меня тут толпа людей не кормлена, чтоб я еще из-за ерунды переживал… Навис над рисунком моего удела, придавил непокорные, так и норовящие свернуться обратно, края локтями. Вот Томск, столица губернии. Вот здесь, где-то рядом с селением Починок, между реками Китат и Кельбес в земле сокрыты настоящие сокровища – несколько расположенных один над другим слоев угля, по качеству не уступающего британскому кардифу. А тут, в излучине Алчедата, между Преображенским прииском и деревенькой тудальской – железо. Руда там, пусть и не такая богатая – от тридцати пяти до сорока процентов – зато не отягощенная вредными примесями. Река Алчедат так и шныряет, так и вьется по отрогам Салаирского кряжа, так и зовет умелые руки, посмевшие бы перегородить ее плотиной, заставившие дикий поток служить на пользу людям.

Здесь – палец с неровным грязным ногтем ползет на запад, туда, где Томь изгибается турецкой саблей, огибает крупнейшее в Западной Сибири месторождение известняков, точно посередине между Починком и Балахнино – в конце века должна появиться станция Тайга. Проклятье убитого Транссибом Томска. Ненавистная разлучница и основание пуповины – тоненькой ниточки тупиковой ветки, связывающей Великую Магистраль с некогда гордой столицей обширнейших земель. Жалкая подачка, брошенная выскочкой – Новониколаевском – губернскому Томску.

Тонким карандашным жалом я, как мог, восстановил по памяти эту ветку. Прихотливые, почти как дым положенной на край пепельницы сигареты, извивы ветки железной дороги, двадцать лет спустя проложенной царевыми инженерами, по верху водоразделов, огибающей большую часть малых ручьев и речек. Земляная насыпь в разы дешевле мостов – изыскания велись два года, и был выбран лучший маршрут. И, что самое главное, в общих чертах, совпадал с моими планами.

А вот дальше начинались вопросы. В восьмидесятых годах девятнадцатого века, дорогу проложили от Тайги на восток, к Анжерским копям. Потом – северо-восток, к Яе, и оттуда уже почти точно на восток, на Мариинск. Инженеры решили обойти с севера единственное препятствие – предгорья Салаира и сэкономить один мост – через Яю, но меня этот путь не устраивал. Мне нужно было на юго-восток, к железу. По гребню малого хребта, между Яей и Золотым Китатом, к Преображенскому прииску. Потом форсируем по мосту Золотой Китат и по дамбе – Алчедаг, ползем к руслу речушки Керчь, которая приведет нас к Чебуле. Мой Транссиб становится длиннее на тридцать верст, но я получаю доступ к Ампалыкскому железорудному месторождению. И связываю его с углем.

Таков план. Оставалось найти в нем место нескольким сотням мастеровых Томского завода. В идеале, конечно, вывезти весь заводской поселок в село Баракульское, что на Иркутском тракте. Это самое близкое с тракта место до Ампалыка. Всего-то тридцать верст по прямой… А уж весной…

Только все это чушь. Причем не простая фигня, а на постном масле! Что переселенцы станут делать на Ампалыке, если их погнать туда весной? Деревья рубить и дома строить? А дальше? Туда дорогу нужно строить в первую очередь. Желательно связывающую с будущей Анжеркой. Только это еще больший вопрос. От угольных пластов до тракта вообще полста верст. Ни два, ни полтора…

Вот Постниково. В будущем эту деревеньку чугунка обошла стороной. В мои планы тоже не входило развивать тамошнюю транспортную инфраструктуру. Но сейчас – это один из населенных пунктов с Иркутского тракта, и, что главное, до угля и до железа от деревеньки примерно одинаковое расстояние. Значит, судьба ей стать временной перевалочной базой моего конгломерата.

Но дорогу от потенциальной Анжерки к железу все равно нужно строить. Хотя бы потому, что в тех местах, кроме топлива, еще и отличные, жаропрочные глины проживают. Думаю, строителям доменных печей они лишними не будут.

Хорошо бы еще и к Балахнино путь пробить. И просто отлично – если еще и обжиг известняка там же организовать. И цемент начать делать… Но это же сколько народу-то нужно сразу! А у меня всего ничего…

И за зиму нужно, кровь из носу, найти специалиста по организации железоделательного производства. Какого-нибудь военного в отставке, имеющего представление о процессе. А то так можно много чего нафантазировать, а потом получится, что это все не более чем мечты.

А что мастеровые будут делать, пока администратор не прибудет? И где жить? Не в крепость же их сажать, на казенный кошт… Крепость… Крепость-крепость… Что-то такое было. Где-то глаз цеплялся… В каком-то письме… В одном из последних…

Послание от Фризеля легко было отличить от всех прочих. Оно слегка подмокло, когда я сверзился с Принцессы в холодную речку, и, высохнув, бумага скукожилась, пошла волнами. Чернила немного расплылись, но все-таки буквы еще можно было различить.