Повод для убийства

Астафьев не быковал, но и жалким, как в первый раз, уже не выглядел. Подмигнул Альберту, забрал деньги и был таков. Как будто так и надо. Ну не сволочь!

Вслед за ним ушел и Альберт. В магазин. Загрузился под завязку, вернулся в дом, засыпал в мангал угля, разжег. В девять уже стемнело, жара спала, лавочки в беседке жесткие, его это ничуть не смущало, а Оксана подложила под себя подушку. Они ели шашлык, пили вино. Действительно, не жизнь у них, а малина. Причем ни разу не воровская.

– И уезжать никуда не хочется, – прижимаясь к нему, сказала Оксана.

– А кто куда уезжает? – не понял он.

Разморило его на отдыхе, расслабился он, третью бутылку только начали, а уже в сон клонит. Да так, что ни идти никуда не хочется, ни, тем более, ехать. А они собирались на ночное купание, во всяком случае, Оксана озвучивала пожелание.

– Пешком пойдем? – спросила она.

– На море?

– К Лариянову. Дом у него в Сочи.

– Два часа на машине?

– И он твой!

– Дом?

– Лариянов!

– Хорошо бы! – широко зевнул Альберт.

– Поедем?

– Убивать?

– А что, слабо?

– Это ты меня проверяешь?

– А если я и сама хочу его убить?

– За что?

– Может, он приставал ко мне? Или даже спал со мной. Заставлял спать. Он же не родной отец.

– Ты это серьезно? – встрепенулся Альберт. Даже сон как рукой смахнуло.

– А если да?.. Ты же его и за это убьешь?

– Я его по-любому убью!

– И за меня тоже?

– И за тебя тоже!

Альберт вдруг увидел Лариянова. Он стоял в своей чертовой галерее, смотрел на картину – смерть с косой под водопадом. В позе купальщицы. Но не голая, в своем балахоне. Смотрит на Альберта, кивком указывает на Лариянова. Пора заканчивать с ним, только в руке почему-то не нож, а бокал вина. И сам он сидит уже в беседке. Где-то рядом пронзительно стрекочет сверчок. И Оксана рядом, сидит, смотрит в темноту, разбавленную мерцанием светлячков.

– Убью! – сказал он, подтверждая свои слова.

Оксана вздрогнула, повернула к нему голову, в руке бокал вина.

– Кого?

Похоже, он успел заснуть и проснуться. Но сон не отступал, снова всей тяжестью навалился на него.

– У тебя глаза закрываются, – сказала она. – Может, спать пойдем?.. Завтра на море сходим.

Альберт кивнул. У них впереди целая жизнь, и все в их распоряжении: хотят голыми по дому ходить – не вопрос, купаться в море – какие проблемы? А сейчас ему просто хочется спать, почему он должен себе в этом отказывать?

Он кое-как добрался до кровати, лег.

– Уберусь пойду, – откуда-то издалека донесся голос Оксаны. – И приду!

Она могла отправиться к тому же Толику – в поисках приключений. Но Альберт лишь усмехнулся, засыпая. За Оксану можно не переживать…

Ночью ему приснился сон. Он почему-то сидел на стуле, скотчем привязанный к спинке. И Лариянов сидел, но в кресле, лицом к нему. Альберт пытался ударить его ногой, но привязали его к стулу так, что не подняться. Руки свободны и ноги, но не подняться. Альберт пробовал – не получалось, а бить ногой из положения сидя – курам на смех. И петухам. Потому Лариянов и смеялся над ним.

– На кого ты рыпаешься, щегол? – спросил он высокомерно.

Все бы ничего, но рядом с ним стояла Оксана. Она по одну сторону от своего дяди, а Николай Димов – по другую. И «бык» в дверях гостиной.

– Возомнил из себя! Герой задницей на-перед!.. – издевался Лариянов.

Никодим усмехался, Оксана морщилась. Не нравились ей тупые остроты. Но при этом она почему-то не пыталась заступаться за Альберта. Даже не призывала к тому, чтобы его развязать.

А он действительно сидел на стуле. Связанный. Беспомощный. И не во сне с ним этот кошмар происходил, а наяву. Ночь за окном, он еще сонный, в трусах и в футболке, хочется спать. Но его перенесли со второго на первый этаж. Или даже с лестницы спустили, а он и не проснулся. Альберт собирался ехать убивать Лариянова, но гора сама пришла к Магомеду. Из Сочи. Два часа на машине. А Оксана приготовила Альберта к встрече. Теперь он понял, почему уснул на шашлыках: Оксана что-то подмешала. Лариянов здесь, Альберт в западне, скотч держит намертво, выхода нет.

– Убить вас хотел, Кирилл Степанович, – подал голос Никодим.

Как будто Лариянов не знал о планах Альберта. Знал конечно. Поэтому он здесь. Не поленился в такую даль припереться.

– Да я уже понял, – кивнул Лариянов.

Причем понял совсем недавно, возможно, Альберту всего лишь так показалось.

И привязали его как-то странно. Туловище скотчем обмотали плотно-плотно, под самые подмышки. А потом еще и крест-накрест, захватывая ключицы. Руки вроде бы и свободны, но слегка приподняты вверх в предплечьях. Ударить еще можно, а зацепиться за срез кокона из скотча нельзя. Ни зацепиться, ни ленту разорвать. Странно его связали. Очень странно.

– Потому что ты мою Кристину убил, – сказал Альберт.

– Кто тебе такую чушь сказал? – покачал головой Лариянов.

– Ты с ней встречался.

– Встречался. И любил. Но не убивал!

– Сам не убивал. И Антрацита сам не убивал.

– Не заказывал я Кристину. И Антрацита не заказывал.

– И кто тебе поверит?