Повод для убийства

– Зачем это все? – резко спросил Альберт.

– Что все?

– Под кого Юрия Витальевича подставляете? Под меня? А смысл?

– Кто подставляет? Что ты такое говоришь?

Альберт вынул из рукава свернутую в рулон картину, протянул ее Лариянову. И когда тот взял, в недоумении глядя на него, вынул из кармана «командирские» часы. И отдал их охраннику.

– Застежку почини, а то в следующий раз в сортире уронишь. Из цветов хотя бы достать можно.

– Из каких цветов? – не понял Лариянов.

Свиток он взял, но разворачивать его не торопился. Наверняка копия, может, и недешево стоит, но пиетета она точно не вызывала.

– Когда из окна спрыгивал, часы обронил. – Альберт кивком указал на охранника. – И туфли испачкал, тряпочкой протер, а развод остался.

– Да какой развод? – Охранник суетливо поднял ногу.

– А когда свиток за мешки прятал, рукав испачкал.

– Я же говорила, глаз-алмаз! – В помещение вошла Оксана.

– Вы для этого охрану со двора убрали, чтобы видимость создать, что дом не охраняется, заходи кто хочешь? – спросил Альберт. – А дом охраняется! И очень серьезно охраняется… Где все? Вдруг сейчас Юрий Витальевич со своей свитой подтянется? Обидели вы его очень!

– Кто кого обидел? – озадаченно нахмурился Лариянов.

И гневно при этом глянул на своего цербера. И облажался он, и охрану на место нужно возвращать, раз уж цирк не удался. Парень все понял и пулей выскочил из комнаты.

– Юрия Витальевича подставили. Вы!

– Ну так милицию же не вызывали.

– Потому что белыми нитками у вас тут все, любой бы догадался, что к чему…

– Ну да, мне тоже показалось странным, – усмехнулась Оксана. – И охраны нет, и ты, дядюшка, не в дрова пьян. После того как начал. В одиночестве, да?

– Ну почему в одиночестве? – Лариянов глянул на Альберта, как пес на зажатую в угол кошку. Как будто разорвать его хотел, но тут же сменил гнев на милость.

– Выпьешь со мной?

– Если вы стреляться не будете.

– Что? – встрепенулся Лариянов.

На Альберта он глянул возмущенно, но так, как будто он угадал его самое сокровенное желание.

– Да костюм у вас свежий. Уже после работы переоделись?

– Работа… Работа у меня серьезная. С такой работой не стреляются…

– С такой работой спектакль можно устроить, – улыбнулась Оксана.

– А спектакль – это не развлечение? – ухмыльнулся Лариянов.

– Особенно если он удался.

– Ну да, удался…

Лариянов увлек всех в каминный зал, открыл коньяк в хрустальной бутылке. И повелительно глянул на Альберта, назначая его барменом.

– А твоего шефа я не подставлял… И вообще, на чьей ты стороне, парень?

– На своей.

– На какой – на своей?.. Ты мою дочь лохматишь, извини за выражение. Жениться на ней, наверное, собираешься.

– Гражданский брак меня устроит, – чтобы не обидеть или не очень сильно обидеть Оксану, сказал Альберт.

– А брачный контракт?

– И брачный контракт.

– Голова у тебя работает, глаз-алмаз, опять же, вопросы решать умеешь. Антрацит тебя за это, в общем-то, при себе и держал… Но Антрацит тебе не товарищ!.. – жестко, с напором сказал Лариянов. – Он никому не товарищ!.. Даже самому себе… Даже не представляет, с кем он связался!

– Представляет, – сказал Альберт. – Просто поделать ничего не может. Рита свела его с ума. И вас, походу, тоже.

– А тебя баба может свести с ума?.. Так, чтобы ты ради нее был готов на все?

– Мог бы.

– Альберт девять лет отсидел. За то, что за свою жену заступился, – сказала Оксана.

– Ну да, за жену, – кивнул Лариянов, как-то странно глянув на нее.

– И за меня заступится, если что.

– Если что… Не надо «если что»! Тьфу-тьфу!

– Именно поэтому я прошу не связываться с Антрацитом, – сказал Альберт. – Ударят по вам, а прилетит Оксане.

– Ударят. Из-за Риты… Ни Риты, ни Оксаны… Антрацит твой даже не представляет, что с ним будет.

– Вам от этого легче не станет.

Альберт выпил, не чокаясь. Сначала Лариянов, а за ним он. Выпил, прислушался к ощущениям: коньяк реально хороший, без закуски можно бутылочку приговорить. Этим он, пожалуй, и займется, а про Антрацита больше ни слова. Не хочет Лариянов понимать – не надо. Пусть бросает вору перчатку, а Оксану Альберт уж как-нибудь убережет, все для этого сделает.

– Мне без Риты этой чертовой легче не станет. А с ней станет!.. Ты даже не представляешь, на что я способен из-за бабы! Я сам себя боюсь, понимаешь?.. Я очень себя боюсь!.. Однажды уже сорвался, до сих пор простить себе не могу…

Лариянов отвел взгляд, как будто чувствовал свою вину перед кем-то.

– Ладно! – рубанул он ладонью воздух, при этом задев бутылку коньяка.

Хрустальная пробка полетела в одну сторону, бутылка в другую. Альберт не зевал, пробку пустил побоку, а бутылку поймал у самого пола.

– Ну ловишь мышей, – кивнул Лариянов. – Это хорошо… Дети будут… Дети будут?

– Должны быть.

– Жена беременна была? Ну, когда убили.

– Ну да, – кивнул Альберт.

Беременность была отмечена в материалах дела, Оксана могла прочесть об этом. И взять себе на заметку. Если Кристина собиралась рожать, значит, Альберт бесплодием не страдает. Если на второй ходке себе чего-нибудь не отморозил.