Повод для убийства

О Филимоне она даже не спрашивала, Антрацит сам подумал о нем. И даже обвинил его в глупости. А не надо было сдавать ментам Виолетту. Сейчас бы он жил с ней и в ус не дул… Или нет? По-любому перед Ритой нереально устоять.

И о Лариянове он тоже подумал мельком. Это ведь из-за него погибла Юля. А значит, этот черт ему должен. Вот пусть и оплачивает долг Ритой. Разве ж это не справедливо?

* * *

Филимон шевелил пальцами, как рак – клешнями. Сожмет лихорадочно, снова отпустит и рукой при этом дергает. Альберт незаметно усмехнулся, глядя на него.

– Прикинь, на Лариянова и смотреть не хотела! А с Антрацитом пошла, как та крыса на звуки дудочки!.. Точно крыса!

– Кто крыса? – усмехнулся Альберт.

– Ну, Рита… Или Антрацит? – глянул на него Филимон. – А что, не крыса?

Альберт мог бы ответить утвердительно: Антрацит на самом деле повел себя по-скотски. Но его дело сторона. Филимон ему друг, но Антрацит босс.

– А приезжал зачем?

– На Риту посмотреть, – пожал плечами Филимон.

– Лариянов его попросил.

– Ну да, была у меня такая мысль.

– Может, он к Лариянову Риту твою повез?

– Да нет, я Фоке звонил, он сказал, что Рита уже в бассейне купается. Как у себя дома!..

– Странная какая-то ситуация. И Рита твоя странная.

– Да потому что ведьма!.. Самая красивая!.. И Лариянов на ней помешался, и Антрацит – выходит, ведьма!

– Ты уже выпал из-под ее чар? – усмехнулся Альберт. – Если нет, лучше молчи. Накаркаешь. Утром проснешься, а в трусах пусто!

– Уже накаркал! Утром проснусь, а Риты нет!.. И кто ее у меня увел?

– Сама ушла.

– Как – сама?

– Антрацит за руки ее хватал, за собой тащил?

– Нет… Но увел же. Из-за него все!

– И что ты собираешься делать? – резко спросил Альберт.

– А ты разве не со мной? – с осуждением глянул на него Филимон.

– Против Антрацита?

– Боишься?

– Рита твоя сама ушла!

Филимон сам говорил, что Рита будто околдованная шла за Антрацитом. По своей воле. Зачем она такая Филимону? Зачем ему расплачиваться жизнью за ее бабские слабости?.. Если это просто слабости.

– Нет!

– Загонишься на Антрацита, считай, ты труп!.. Или ты сомневаешься?

– А не страшно!

– Может, голову попробуешь включить? – не сдавался Альберт. – Откуда взялась эта Рита?

– Откуда взялась… Взялась! На мою голову!

– Откуда?.. С Максом жила, который убил Снегового. А Снеговой мог мешать Лариянову… Может, Снегового потому и убрали.

– Кто? Лариянов?

– Если Макс его человек… Тогда и Рита его человек… Вспомни Майю, кто ее Лариянову подсунул?.. Я не скажу, что Риту приставили к нам, нет, но ты сам подобрал ее. И Лариянов подумал, что на нее может клюнуть и Антрацит. Вот он и клюнул… А ты его за это убить!.. То, что нужно Лариянову!.. Хочешь стать торпедой Лариянова? – с усмешкой спросил Альберт.

– Нет, – крепко задумался Филимон.

– Может, я ошибаюсь, но давай не будем гнать коней, сначала все хорошенько обдумаем. Тут не семь раз нужно отмерить, а сто семь…

– Ты редко ошибаешься, – качнул головой Филимон.

На самом деле Альберт сочинял на ходу. Ну не мог Лариянов или кто-то из его людей нанять Риту и настроить ее против Антрацита. Слишком это сложно. Да и зачем Лариянову повод, чтобы расправиться с вором? Он мог покончить с ним и без повода… Насочинял Альберт, чтобы успокоить Филимона. Но при этом интуиция шептала ему на ухо. Прав он в чем-то, шептала. Берегись женщин, говорила.

– Тебе надо успокоиться, а то наломаешь дров.

– Думаешь, это какая-то игра?

– Не знаю.

– А я все равно напьюсь!

Филимон уже начал пить, бутылка с остатками спиртного на столе, полная пепельница окурков. Но пьяным он не выглядел. Не брала его водка.

– Давай вместе! – кивнул Альберт.

Он мог провести ночь с Оксаной, но у Филимона беда, нельзя оставлять его наедине с ней. С проституткой можно, а с горем нельзя. Но Рита повела себя как шлюха, пьяный Филимон мог отыграться на проститутке… Напоить его просто нужно и спать уложить. Чтобы он на пьяную голову не отправился убивать Антрацита.

Так Альберт и поступил, остался с другом. Ему и самому хотелось напиться и забыться, поэтому за одной бутылкой последовала другая, затем третья… Первым спать завалился Филимон. Сразу же за ним вырубился и Альберт.

* * *

Талия тонкая, расширение книзу упругое, чертовски приятно сжимать мышцы поясницы под нежной бархатистой кожей, ощущать, как играют они в движении. А процесс бурный, Оксана мчится во весь опор, сжимая в страстном порыве и зубы, и все. Один барьер взят, другой, на третьем конь взлетел, превращаясь в крылатого пегаса. И крыльями бьет, и хвостом, и копытами, Альберт все выше, но вот пик пройден – падение, легкий удар. И тишина.

– Я немножко умерла, – пробормотала Оксана. – Если вдруг позвонят, воскресишь?

– Кто позвонит?

– Не знаю. Но уже его ненавижу.

Никто не звонил, Оксана воскресла сама. Альберт заказал в номер пиццу, кофе. Поужинают – и спать. И у нее тяжело день прошел, и у него. Ничего не делал, только похмельем страдал, но устал чертовски.

– Может, ко мне поедем? – спросила Оксана.

– Завтра квартиру сниму, завтра ко мне, – качнул головой.

– Я понимаю: не хочешь зависеть от меня.

– И от тебя тоже.