Поветлужье

Выспаться почти не получилось. Ночь, опустившаяся на весь вместе с проливным дождем и последующей туманной взвесью, загнала всех, кроме дозорных, по избам, и Вячеслав тоже нырнул в первую попавшуюся землянку, как только увидел слегка знакомые ему лица. Там он недолго думая начал выпрашивать и рвать чистые холсты на бинты, а потом еще и кипятить их. Доставались ему эти грубые куски материи совсем нелегко, и он даже начал спрашивать у окружающих, не стоит ли ему обратиться напрямую к десятнику? Однако обошлось, и холстов принесли в достатке. Почти сразу же Вячеслав приступил к приготовлению отвара из цветков ромашки, тщательно фильтруя его. Такой отвар являлся одновременно и антисептическим средством, и был хорош для заживления ран. Однако на всякий случай он попросил первого попавшегося ему на глаза человека нарвать и принести подорожника. Видимо, авторитет ветеринара, пользовавшего все эти дни скотину, взлетел на небывалую высоту, и тот без слов принес требуемое, даже сполоснув траву колодезной водой. Вячеслав отложил подорожник в сторону вместе с предварительно собранными первыми цветками тысячелистника, чтобы в случае нужды мелко их порезать и накладывать получившуюся кашицу на неглубокие раны. Сам же выложил из своего мешка сушеный бледно-зеленый торфяной мох, запасов которого наготовил в последние дни. Его он собрался использовать вместо ваты, да и как антисептик тот был тоже очень хорош. Также в кипятке была продезинфицирована шелковая нить, а водкой нож и обе иголки, одна из которых была заранее нагрета Николаем на огне и согнута полумесяцем, для того чтобы швы можно было накладывать, не сдавливая краев раны. А дальше… дальше ночь отразилась в памяти Вячеслава калейдоскопом событий, на которые он еле успевал реагировать.

Сначала для разминки принесли дружинника со стрелой в икроножной мышце. Иссечением Вячеслав стрелу достал, вычистил и промыл остывшим настоем ромашки рану и даже успел ее зашить после того, как кровь остановилась. Но как только повязка была наложена (поначалу он хотел для более быстрого заживления обойтись без нее, но, поглядев на ползающих по полатям здоровых черных тараканов, сразу же передумал) и раненый с сопровождающими отпущен, сразу пришли два ополченца, прижимая к голове какие-то подозрительные тряпицы. Отругав их на чем свет стоит, Вячеслав занялся новыми ранами, а грязные скомканные куски материи бросил в огонь. Оказалось, что одному стрелой оторвало кусок уха, и дело кончилось дезинфекцией и перевязкой, а второму срезнем располосовало полщеки, и тут уже новоявленному доктору пришлось попотеть, зашивая длинный разрез. Руки после такого шитья начали дрожать, и в качестве оплаты Вячеслав заставил их наколоть и принести еще охапку лучин, что заняло у тех всего лишь пару минут. Однако за это время лекарь немного отдышался и сообразил перебраться в дом Любима, где было гораздо чище и в клети стоял нормальный широкий стол, который можно было бы использовать в качестве операционного, если паче чаяния появится такая нужда. Собрав все свои инструменты, лекарства и не забыв упомянутых лучин, Вячеслав перебрался с помощью недавних пациентов в новые палаты. Отослав помощников к десятнику, чтобы предупредить его о своей новой дислокации, он даже успел до следующего раненого провести мокрую уборку помещения.

Того принесли без сознания с обломанной стрелой, засевшей в грудной клетке, и диагнозом «не жилец». Помолившись Богу, что наконечник стрелы после иссечения не застрял внутри, Вячеслав заметил пенящуюся кровь в ране и, прислушавшись, уловил доносящиеся свистящие звуки. Наскоро обработав место ранения и прижав к нему небольшой кусок холстины, он под недоумевающими взглядами людей, которых почему-то сразу не догадался выгнать, плотно прижал разорванный полиэтиленовый пакет к груди раненого и тут же наложил тугую повязку, предварительно попросив окружающих в этом ему помочь.

– Вот теперь жить будет… если не помрет, – произнес он, устало усаживаясь на лавку. – Да все нормально должно быть, несите его в горницу и на пол кладите, только постелите что-нибудь. Да, еще воды подогрейте, если время есть. Он очнется – и сразу пить попросит.

Следом был доставлен дружинник с раздробленной челюстью, которого принесли почти задохнувшимся. Ругаясь матом, Вячеслав перевернул бессознательного воина, спасшегося только наличием прикрепленной к шлему лицевой маски, на бок и попытался освободить его рот от сгустков крови, однако запавший язык не дал ему даже просунуть туда пальцы, а дальше оттягивать челюсть он просто побоялся. Тогда недолго думая он просто посильнее схватил язык и, вытянув его, насколько можно, пришпилил к столу иголкой под ошеломленные взгляды весян. Наложив в итоге дружиннику на челюсть фиксирующую повязку, Вячеслав настоял, чтобы один из общинников остался и наблюдал за обоими лежащими пациентами, объяснив, что надо делать и при каких признаках нужно звать его.