Поветлужье

– Два-три. На случай, ежели вплавь кто решит уйти. Остальные перегородили саженей сто пятьдесят от Дарьи до берега, что вниз по течению от веси. Гляди, вой…

– Отчего ты его, Трофим, все вой да вой величаешь?.. – задал вопрос старик. – Ужель имени у него нет?

– Имя есть, помню про то, Радимир, – ответил тот. – Токмо к веже пусть приучится сперва. Ужо начал понемногу. Забыть не могу, что десятником он меня кликал, будто шавку, да вел себя гордо, будто право такое имеет. А делами такого права еще не заслужил, слова одни пока. Даже князь меня по имени величал…

– Гордыня тебя обуяла, смотрю… Ну да ладно, дело-то не самое худое, – кивнул Радимир. – Продолжай… десятник.

– Гхм… Уйти нам через шеломань на Ветлугу не позволят: сигнал те двое дадут, лодьи отойдут от берега, стрелами побьют… Аще и пронырнет кто, то без кольчуги что он… Гх-хм… – задумался слегка оконфуженный десятник.

– Вот и я об этом, Трофим Игнатьич, – отвалился от стола Иван. – Весть подать я на себя возьму, кольчуга для этого не надобна. Нет ее у меня, да и неудобно мне в ней, не говоря уже о том, что звоном выдать может. Лаз есть с той стороны?

– Есть, как не быть.

– Тогда на мне доставить известие в лесной лагерь. Поднырну вниз по течению, это мне не впервой, не заметит никто. А дальше дорогу я найду как-нибудь, даже впотьмах – водили меня по тем местам. Теперь о нападении на лодьи. Если я тишком не пройду через тех двоих, то сразу с обрыва в воду уйду… Глубоко там?

– Два-три роста твоих будет. Потому и весь ниже по холму ставили, что течение там быстрое и склон подмывает, – заметил Радимир. – Глубина ничто для тебя? Мы-то люди степные… от Днепра далече было.

– Ничто. Так вот, если я смогу снять буртасский дозор, то вернусь к лазу, скажу об этом. Сам уйду сразу, а вам воля лодьи взять или пожечь. Если возьмете хоть одну, то торговаться с ними можно. Хотя… – почесал густую щетину Иван. – Нет, на пустую торговаться не будут, особенно если насады нашли. А вот урон с вершины холма стрелами причинить сможете тем же суденышкам. Только уголья в горшке пронести тихим образом надо…

– Пронесем, не об этом мысли, – прервал его десятник. – И как урон ворогу доставить – не твоя забота. Не в обиду сказал, зла не держи на меня, просто тебе о другом думать надобно… яко ты дозор снимать будешь. А ужо ослобонишь от сея прети нас, то мы и выступим. Ибо не решались мы выйти грудь на грудь с таким войском: побили бы нас, и веси конец. А ежели скрытно, то с края шеломани али, как ты ее прозываешь… холма достанем мы дружинными луками навесом до лагеря и лодьи огнем осыплем. Хоть там поболее ста саженей будет, но нам с пригорка стрелы бросать… Мал щипок, да дорог. А попрут бестолково вороги на вершину мимо веси – то оттуда уже охотнички их стрелами закидают.

– Фланговый огонь, угу… А насчет того, как дозор мне снимать, не беспокойтесь. Не ведаю, смогу ли, но в темноте моему ножу все преимущества. Таким вещам меня обучали, а потом еще и школа хорошая была.

– Иной раз слова и мысли ты непонятные для меня высказываешь, – проговорил после нескольких секунд установившейся тишины Радимир. – Да не в сей час мы с тобой говорить о том будем. Не зачинал я ранее этого разговора, подожду немного еще. Когда идешь?

– Сейчас и пойду. Не ожидают они сразу такой наглости, да и стемнело уже почти.

– Поспрошай Свару о дозоре. Он вой глазастый – в сумерках мог углядеть, куда они расползлись, – заметил вслед уходящему егерю десятник.

* * *

Тучи прикрыли землю от взоров ночного небесного светила и далеких стылых звезд. Тучи, не позволяющие разглядеть подрагивающие на земле тени на фоне темного вечернего неба. Тучи, скрывающие затаившегося гостя от ненужных ему любопытствующих взоров.

«Эх, еще бы не дать чутким ушам засечь хруст мелких веток, попадающих под толстые подошвы».

Но вот и ветер поднялся, порывисто шевеля стебли уже подросшей травы. Стоит ему затихнуть, и сверчок на соседнем цветке начинает шевелиться и разминать передние крылышки, для того чтобы завести свой звонкий металлический стрекот.

«Или ты кузнечик? А, обормот?»

В кустах кто-то завозился, пофыркивая, и спугнул небольшую невзрачную птичку, перелетевшую на соседнюю ветку.