Повести и рассказы

- Не спорю, - вздохнул я, - очень вкусная вещь. Да, кстати о Марии Григорьевне. За ней последнее время усиленно прихлестывает Пузыренко... Если ты не поедешь, он тоже увяжется в лодку...

- Меня это не удивляет, - рассеянно возразил приятель, - меня удивляет "гарнир Массена". Полюбуйся-ка. "Снять с дроздов филей. Подрезать верхнюю плеву, посолить, изжарить. Очистить свежие каштаны и обжарить немного в сливочном масле, налить бульон, сварить до мягкости; приготовить из двух яиц лапшу, сварить в соленом кипятке, откинуть на решето. Когда все будет готово, сложить лапшу на растопленное масло в кастрюле, размешать, выложить на блюдо, сверх лапши уложить филей, а середину наполнить сваренными каштанами".

- Ей-богу, - умоляюще простонал я, - я дроздов не люблю. Другое дело перепелки... И Мария Григорьевна их очень любит. Знаешь, как она ест своими беленькими зубками...

- Перепелки, говоришь? Изволь. "Гарнир Шомель. Снять филей с шести перепелок, подрезав верхнюю кожицу, сложить на вымазанную маслом глубокую сковороду и обжарить. Выпустить в кастрюлю десять желтков, развести выкипяченным соком из перепелов, посолить, вскипятить, процедить, разлить в намазанные маслом формочки и сварить на пару. Нашинковать овальные гренки фаршем из дичи номер семнадцатый..."

- Постой, постой, а как делается номер семнадцатый?

- Сейчас посмотрим.

Было два часа ночи.

Луна, освещавшая где-то на тихом взморье Марию Григорьевну и Пузыренко, заглядывала к нам в окно.

Так как мой приятель устал читать, то заменил его я.

Наклонившись над книгой, читал я внятно и со вкусом:

- "Артишоки, фаршированные другим манером. Приготовить артишоки, обдать их кипятком, а потом выбрать на салфетку. Приготовить фарш номер двадцать седьмой, прибавить шампиньонов, рубленых трюфелей, рубленой зелени, раковых шеек..."

Смаковали до утра.

Что ни говори, а бедному русскому в Константинополе удается иногда попировать по-царски.

Люди-братья

Их было трое: бывший шулер, бывший артист императорских театров знаменитый актер - и третий бывший полицейский пристав 2-го участка Александро-Невской части.

Сначала было так: бывший шулер сидел за столиком в ресторане на Приморском бульваре и ел жареную кефаль, а актер и пристав порознь бродили между публикой, занявшей все столы, и искали себе свободного местечка. Наконец бывший пристав не выдержал: подошел к бывшему шулеру и, вежливо поклонившись, спросил:

- Не разрешите ли подсесть к вашему столику? Верите, ни одного свободного места!

- Скажите! - сочувственно покачал головой бывший шулер. - Сделайте одолжение, садитесь! Буду очень рад. Только не заказывайте кефали жестковата.

При этом бывший шулер вздохнул:

- Эх, как у Донона жарили судачков обернуар!

Лицо бывшего пристава вдруг озарилось тихой радостью.

- Позвольте! Да вы разве петербуржец?

- Я-то?.. Да вы знаете, мне даже ваше лицо знакомо. Если не ошибаюсь, вы однажды составляли на меня протокол по поводу какого-то недоразумения в Экономическом клубе?..

- Да, господи ж! Конечно. Знаете, я сейчас чуть не плачу от радости!.. Словно родного встретил. Да позвольте вас просто по-русски...

Знаменитый актер, бывший артист императорских театров, увидев, что два человека целуются, смело подошел и сказал:

- А не уделите ли вы и мне местечка за вашим столом?

- Вам?! - радостно вскричал бывший шулер. - Да вам самое почтеннейшее место надо уступить. Здравствуйте, Василий Николаевич!

- Виноват... Почему вы меня знаете? Вы разве петербуржец?

- Да как же, господи! И господин бывший пристав - петербуржец из Александро-Невской части, и я петербуржец из Экономического клуба, и вы.

- Позвольте... Мне ваше лицо знакомо!!!

- Еще бы! По клубу же. Вы меня еще - дело прошлое - били сломанной спинкой от стула за якобы накладку.

- Стойте! - восторженно крикнул пристав. - Да ведь я же по этому поводу и протокол составлял!!!

- Ну, конечно! Вы меня еще выслали из столицы на два года без права въезда! Чудесные времена были!

- Да ведь и я вас, господин пристав, припоминаю, - обрадовался актер. Вы меня целую ночь в участке продержали!!!

- А вы помните, за что? - засмеялся пристав.

- А черт его упомнит! Я, признаться, так часто попадал в участки, что все эти отдельные случаи слились в один яркий сверкающий круг.

- Вы тогда на пари разделись голым и полезли на памятник Александра III на Знаменской.

- Господи! - простонал актер, схватившись за голову. - Слова-то какие: Александр III, участок, Знаменская площадь, Экономический клуб... А позвольте вас, милые петербуржцы...

Все трое обнялись и, сверкая слезинками на покрасневших от волнения глазах, расцеловались.

- О, боже, боже, - свесил голову на грудь бывший шулер, - какие воспоминания!.. Сколько было тогда веселой, чисто столичной суматохи, когда вы меня били... Где-то теперь спинка от стула, которой вы?.. Я чай, теперь от тех стульев и помина не осталось?

- Да, - вздохнул бывший пристав. - Все растащили, все погубили, мерзавцы... А мой участок, помните?