Повесть об освобождении Москвы от поляков в 1612 году и избрание царя Михаила.

На другой день, 25 октября, рус­ские вступили в Кремль с торжеством. Земское войско собралось возле церк­ви Иоанна Милостивого, на Арбате, а войско Трубецкого за Покровскими воротами. С двух этих концов пошли архимандриты, игумены, священники с крестами, иконами и хоругвями; за ними двигались войска. Оба крестные хода сошлись в Китай-городе на Лоб­ном месте. Впереди духовенства был ар­химандрит Дионисий, приехавший из своей обители нарочно для такого вели­кого торжества веры и Земли Русской. Из ворот, которые теперь называются Спасскими, а тогда назывались Фроловскими, вышло духовенство, сидевшее в Кремле, с галасунским архиеписко­пом Арсением. Духовенство вошло в Кремль, за ним посыпала туда ратная сила, и в Успенском соборе служили благодарственный молебен об избавле­нии царствующего града.

И в Кремле, как и в Китай-городе, русские увидали чаны с человеческим мясом . Они слышали стоны и проклятия умиравших от голода поляков и служивших в польском войске немцев. Все побросали оружие и стояли безмолв­но, ожидая своей участи . Начальника их,

Струся, тотчас заперли в Чудовом монас­тыре. Все имущество поляков взято в казну; отбором распоряжался Минин. Все это отдали казакам в счет жалованья. Пленников послали в таборы и поделили .Одну половину взял Пожарский в зем­ский стан, другую — погнали в казац­кий. Казаки не слишком уважали до­говор и почти всех перебили. Те, которые достались Пожарскому, остались целы. Их погнали в разные города. В Нижнем Новгороде народ хотел перебить плен­ников; и, когда воеводы стали не давать их, народ до того разозлился, что чуть было самим воеводам не досталось. Насилу мать Пожарского уговорила нижегородцев.

    Освободивши Москву от поляков, русские должны были отделаться от короля, который наконец вступил в Мос­ковское государство, когда его поддан­ные погибали в Москве от голода .Он оттого медлил, что у него войска не было, да и денег ему не давали много поляки на эту войну. И теперь он шел с небольшим войском, да зато вез с со­бой сына своего Владислава, избран­ного московскими боярами в цари. Он надеялся, что московские люди как увидят, что им везут того, кого они согласились посадить на престол, то и переменятся, и станут послушны королю, и тогда можно будет взять их в неволю. Но не так было Люди Московского государства не хотели ни Владислава, ни другого какого бы то ни было королевича из чужой стороны. Им уже омерзели все иноземцы, а поля­ки наипаче. Король остановился под городом Волоком-Ламским*( Волоколамск ) и оттуда послал к Москве отряд и с ним двух русских для разговоров . Но воеводы под Москвою разговаривать об этом не хотели и объявили, что Земля Мос­ковская не желает Владислава и готова биться с королем . Сигизмунд, постояв­ши под Волоком-Ламским, расчел, что с малым войском нельзя ему отважиться идти под Москву, а тут зима настала. Он повернул домой вместе со своим сыном. И досадно, и срамно ему было.

И шведам был от московских людей такой же неприятный ответ , как полякам.  Шведы, услыхав, что русские очистили столицу от неприятеля и хотят выбирать себе государя, прислали к воеводам на­помнить, что они прежде были не прочь от того, чтобы на своем престоле поса­дить шведского королевича. Русские на это им сказали "Мы затем с вами так говорили, чтоб вы нам не мешали распра­виться с поляками, а теперь, как мы их из столицы прогнали, так мы и с вами, шведами, готовы биться, а королевича не хотим".