Повесть о Великом мире

— Хоть я и негодный вассал, но пожалован чином полководца, а в тот день, когда я вёл воинов в сражение против Юэ, я хитростью разбил сильного врага и, не щадя жизни, добился радости победы. Одно это можно считать доказательством моего чистосердечия. Разве я не склоняю своё сердце к тому, чтобы до конца исчерпать свою преданность, стремясь усмирить Поднебесную для вана, моего господина?! Если над этим подумать хорошенько, то, хотя юэский ван и проиграл сражение, истощив свои силы, у него ещё остаётся больше тридцати тысяч всадников. Все они выдающиеся воины, отборные всадники. Хотя воинов государства У много, но если завтра им идти в бой, они сегодня и впредь неизбежно станут думать о том, чтобы сохранить свои жизни, и гнаться за наградами. Хоть и мало сил у Юэ, но воля у них едина, и бойцы знают, что бежать им некуда. Говорят, что загнанная в угол крыса сама кусает кошку[376]. Воробей в пылу боя не пугается человека. Если У и Юэ сразятся снова, опасность для У определённо близка. Зато, пощадив прежде жизнь юэского вана, вы дадите ему одну-единственную межу земли, и он станет вашим низшим вассалом. В этом случае ван, мой господин, не только соединит оба государства — У и Юэ — но ни одно из таких княжеств, как Ци, Чу, Цзинь и Чжао, не сможет противостоять ему. Это способ сделать корни глубокими, а семена крепкими.

Так он говорил, исчерпав все доводы, и уский ван внезапно отдал своё сердце алчности.

— В таком случае, — молвил он, — надо снять осаду с горы Хуэйцзи и помочь Гоу Цзяню.

Когда Тай Цзайфэй возвратился и рассказал об этом Да Фучжуну, тот очень обрадовался, поскакал обратно к горе Хуэйцзи и доложил юэскому вану о содержании бесед.

У бойцов исправился цвет лица. Не было человека, который не говорил бы с радостью:

— Все мы избежали смерти и возвратились к жизни. И этим обязаны мудрости Да Фучжуна.

Юэский ван велел поднять флаг о сдаче, осаду с Хуэйцзи сняли, воины У вернулись в государство У, а воины Юэ вернулись в государство Юэ. Гоу Цзянь сразу отослал наследного принца Шиюя назад на родину в сопровождении Дафу Чжуна. Сам же он в простом деревянном экипаже запряжённом белыми лошадьми, со шнуром от государственной печати Юэ на шее, объявил себя самым низким вассалом У и поехал к воротам лагеря У.

Несмотря на всё это, ван государства У, по-видимому не успокоился и даже не взглянул в сторону Гоу Цзяня, сказав:

— Благородный муж к наказанному не приближается!

И не ограничился этим. Он передал Гоу Цзяня чиновникам Ведомства наказаний. Вместе они проскакали целый станционный перегон[377] за один день и въехали в крепость Гусу.

Из людей, которые видели арестованного, не было такого, чьи рукава не были бы мокрыми от слёз. Прошли дни после того, Гоу Цзяня доставили в крепость Гусу. На него надели наручники и кандалы и поместили в подземную тюрьму. После этого он не видел, светает ли после ночи или смеркается после дня, не ведал лучей луны и солнца, но так и проводил свою жизнь в темноте и не знал, как проходят годы и луны. Слёзы его на полу были глубокими, как роса.

Между тем, в государстве Юэ об этом услышал Фань Ли. Его возмущение было невыносимым, пронзив его до мозга костей. «Ах, — подумал он, — я должен любыми способами спасти жизнь вану Юэ и возвратить его на родину. Мы вместе разработаем план и смоем позор поражения у горы Хуэйцзи».

Придумав некую уловку, он изменил свой внешний вид, сложил в корзину для переноски земли рыбу и под видом торговца рыбой отправился в сторону государства У. Там он задержался возле крепости Гусу и начал расспрашивать, где содержится Гоу Цзянь, и один человек подробно рассказал ему об этом. Фань Ли обрадовался, пошёл к этой тюрьме, а так как у её ворот была строгая охрана, чинившая препятствия, он вложил короткую записку в живот рыбе и забросил её внутрь тюрьмы. Гоу Цзянь весьма удивился, а когда вскрыл у рыбы живот, там было написано:

Си Бао был заточён в Юли

за много ли,

А Чжун Эр сбежал в Чжо.

Оба они стали ванами.

Не уступайте врагам,

не умирайте![378]

По твёрдости кисти и стилю изложения было видно, что это писал верный Фань Ли. «Он всё ещё продолжает убиваться, все свои сокровенные мысли посвятил мне[379]», — подумал ван. Он был охвачен печалью и считал страданием один день и даже полчаса жизни. О своей собственной судьбе тоже думал с чувством жалости.

Между тем, уский ван внезапно заболел — камни в мочевом пузыре. Его тело и душа испытывали бесконечные мучения. За него молились жрецы, — никакого результата, его лечили врачи, — не помогало. Стало понятно, что непостоянная как роса жизнь во всё большей опасности. Приехал знаменитый врач из-за границы, и он сказал:

— Хотя болезнь и действительно тяжёлая, нельзя сказать, что искусство врача не достигнет результата. Я смогу излечить её без труда, если найдётся человек, который попробует на вкус камень, взятый из мочевого пузыря, и распознает в нём один из пяти вкусов[380].