Повесть о школяре Иве

— Я все время вспоминала тебя, — говорила Эрменегильда, — вспоминала, как хорошо было в замке Понфор, когда ты читал мне свою книгу, и ждала… Вот и дождалась… — Ее голос дрогнул, и в глазах показались слезы. — Знаю, ты сейчас опять уйдешь… Ну что ж… А я опять буду… ждать… Теперь вряд ли дождусь… Уйду в монастырь, буду молиться за тебя пресвятой деве… — Эти последние слова она сказала сквозь слезы, совсем, совсем тихо.

Из толпы раздался голос Сюзанны:

— Ив! Идем, пора!

Ив встал. Он быстро вынул из своего мешка книгу и протянул ее Эрменегильде:

— Госпожа моя! Окажите милость, возьмите эту книгу. Я помню, она нравилась вам в замке Понфор. Вы найдете кого-нибудь, кто будет читать ее вам, и сами скоро, очень скоро, я уверен, научитесь читать. Возьмите. Это все, чем я смею отблагодарить вас, дважды спасшую мне жизнь. Я вернусь непременно. Слышите? Непременно. Вот кончится война, и я разыщу вас, где бы вы ни были. Клянусь, я разыщу! Мы увидимся!.. Бегу, меня ждут!.. Не плачьте, не плачьте, я приду еще, и да хранит вас бог!

И Ив побежал догонять вилланов. Обернувшись, он увидел, как Эрменегильда сидела на скамье, прижав книгу; К груди, а добрая Урсула проводила рукой по ее голове.

Глава XIX ЖАК–ДРОВОСЕК

Шел шестой месяц войны. Четвертый — осады замка Крюзье конными и пешими отрядами, собранными вассалами, родственниками и друзьями барона де Понфора, и отрядами епископа — всего около пяти тысяч человек.

Кроме крупных отрядов конных рыцарей, сервы, вилланы, не успевшие укрыться в лесах, и достаточное количество наемных людей составляли отряды пеших лучников той и другой стороны. Было убито и ранено рыцарей и простых воинов, повешено или зверски замучено пленных обеих сторон несколько сот человек.

Были сожжены десятки деревень, истоптаны тысячи туазов засеянных полей, вырублены фруктовые сады, разорены сотни крестьянских хозяйств, угнаны или изрублены стада овец, свиней, коров и волов, затоплены луга, разрушены водяные мельницы и мосты, перекопаны дороги. Тысячи крестьян, оставшихся без крова, спасались бегством в леса, угоняя с собой скот, унося свой жалкий скарб.

Опустели, умолкли большие дороги и реки. Конные отряды рыцарей рыскали по проселочным дорогам в поисках продовольствия, грабили купеческие караваны. Ближайшие к месту войны города закрыли городские ворота. Население области, отрезанное войной от деревень и торговых путей других областей страны, было обречено на разорение, голод, болезни.

Король Людовик Толстый, в начале войны выразивший благоволение своему несправедливо оскорбленному другу, рыцарю Рено дю Крюзье, и наобещавший ему всяческую помощь, ограничился выдачей некоторой суммы денег на приобретение продовольствия и посылкой конного отряда всего в двести шпор [101], до сих пор не принявшего участия в военных действиях и вот уже четвертый месяц стоящего лагерем за шесть лье от них. Король хитрил — он не хотел участвовать в войне с де Крюзье бок о бок со своими злейшими врагами — графом де Корбейлем, Монморанси, Монтлори — родственниками де ла Тура.

В дремучей глубине многовекового орлеанского леса, широчайшей полосой протянувшегося на двадцать с лишним лье, собрались вилланы, убежавшие от войны, от лютости рыцарей. Согнали туда скот и лошадей. Сплели из ветвей шалаши, нарыли землянок, нагородили изгородей, поселились там с женами, детьми, стариками. За людьми прибежали собаки, стали сторожить и людей и скот от волков, рысей, диких кошек. Днем к жилью зверь подходить опасался, ночью боялся горящего костра или факела. Но уйти человеку от жилья без собаки было опасно. Собака чует зверя издали и в зарослях кустарника, и в норах, и в дуплах деревьев. Она преданна своему хозяину и в случае чего будет вместе с ним драться с диким зверем. Собаки были крупные, сильные.

Огромные пятисотлетние буки, столетние грабы и дубы, окруженные густым подлеском и зарослями колючих диких яблонь, полумрак от обильной листвы, отсутствие дорог, редкие узкие, путаные тропы, зачастую заваленные буреломом, обилие диких зверей, овраги и топкие лесные болота — все это делало лес труднопроходимым для пешего и конного и служило верным убежищем для скрывающегося.