Повесть о Сергее Непейцыне

На Бугском корпусе оправдывалась поговорка: «Каков поп, таков и приход». Генерал Кутузов командовал им два года, и присутствие деятельного начальника отражалось во всем: учения производились ежедневно, обмундирование и амуниция были хорошо пригнаны, лица и движения егерей говорили о здоровье, пушки, повозки, оружие — все было чистое, исправное, вовремя смазанное и окрашенное. Расположение четырехбатальонного корпуса растянулось на двадцать верст вдоль Буга, к нему примыкали квартиры двух легкоконных полков, также подчиненных Кутузову, но все знали, что в каждой точке этого участка генерал может появиться в любую минуту. Считалось, что он живет, то есть пишет приказы, читает почту, ест и спит, посреди дистанции, в деревне Баловня. Однако едва ли половину ночей он проводил здесь. Верхом или в легкой тележке Кутузов ездил то в сторону Ольвиополя, то к лиману, невзначай проверяя посты, наблюдавшие за турецким берегом, заглядывал в землянки, где выпекали солдатский хлеб, появлялся в полях среди рассыпанных в учебную цепь егерей.

— Будете бога благодарить, что к нам попали, — сказал капитан Мосеев, едучи с первого для братьев полевого учения.

Слова эти звучали несколько странно после пяти часов, проведенных на пронзительном ветру. И, с улыбкой глянув в раскрасневшиеся лица Непейцыных, капитан продолжал:

— Слыхали генерала Суворова заповедь: «Тяжело в ученье — легко в походе»? Так и Михайло Ларионович по сту раз наказывает каждую эволюцию повторять. Но зато всяк свою обязанность назубок знает, и учиться к нам из соседних корпусов ездят. Егерская служба молодая, да трудная, на нее старых мастеров нету, а только кто с охотой…

Действительно, служба в недавно заведенных егерских частях была сложнее, чем в гренадерах или мушкетерах. Егеря, то есть стрелки, вооружались лучшими по дальности боя облегченными ружьями, одевались в скромную форму, которая менее была видна в поле, и предназначались для несения передовой охранительной и разведывательной службы. В егерские части выбирали не рослых и бравых, а смышленых и ловких людей, которых обучали прежде всего целевой стрельбе и рассыпному строю — умению приспособиться к местности, быть «ушами и глазами» армии. Но, кроме того, они должны были уметь действовать и в сомкнутом строю, нанося штыковой удар или отбиваясь от вражеской кавалерии залповым огнем. Все это Непейцыны теоретически знали еще кадетами и теперь учились применяться к егерской службе со своими двумя пушками, которые то отставали от рассыпанных по оврагам пехотинцев, то карьером выносились в поле и занимали место в каре или развернутом фронте.

Старшим начальником на этих учениях бывал командир батальона подполковник Киселевский. Поначалу братья посмеивались, что Киселевский не слаще Киселя-Загорянского, но скоро поняли, что новый их командир убежденный противник всякого «фрунтового акробатства». Отвоевав прошлую войну, подполковник готовил подчиненных к новым боям, отметая все, что считал для них ненужным.

— Ружья берегите, но патронов при обучении не жалейте, — говорил он командирам рот. — В стволе ржавая, а снаружи до блеску отодранная фузея надобна разве на Царицыном лугу.

Большинство офицеров-егерей одевались в зеленые куртки и панталоны с нашивными крагами, как солдаты, отличаясь только эполетом на левом плече да тем, что вместо ружей носили сабли.

— Советую, господа, сшить егерскую форму, — сказал подполковник Непейцыным. — Наша служба вся на виду у неприятеля. Зачем мишень изображать? Все кругом зеленые, а вы красные — как по вам не приложиться?..

— Но ведь все расчеты орудий в красном, — возразил Сергей.

— И плохо, молодой человек. Выбьют артиллеристов, что делать станем? Михайло Ларионович уже отправил светлейшему просьбу, чтоб приказал вас переодеть, — ответил Киселевский.

И правда, через неделю привезли приказ шить зеленую форму артиллеристам при егерских корпусах. Надев ее, Сергей понял, насколько эта короткая куртка и свободные штаны удобнее того, что носил до сих пор.

— Мужицкая справа, — фыркал Осип. — Одно хорошо: мундиры настоящие для парадных случаев сбережем.

Но и в этой «мужицкой» одежде Непейцын 2-й выглядел, как всегда, щеголем и красавчиком.

Наведываясь на учения, Кутузов остался доволен подготовкой братьев в артиллерии, и в декабре, когда до весны прекратились полевые учения, Непейцыным было приказано выполнить глазомерную съемку местности около Баловни и составить проект обороны от нападения из-за Буга: на каких точках устанавливать пушки, за какими укрытиями располагать стрелков, где находиться резерву и коннице. Съемку братья сделали вместе, но войска разместили по-разному.

— Пытает вас, — посмеивался Мосеев. — Кажного нового офицера обязательно так-сяк повертит. А тут на что защищаться? Турке степь не больно надобна, он Очаков оборонять станет до смерти…

Верно, турки не беспокоили егерей. Редко-редко на той стороне заметенной снегом реки показывались неприятельские всадники, и жизнь в деревнях шла, будто никакой войны нет, а только расквартированы солдаты.