Повесть о Сергее Непейцыне

— Он и нашу Катю грамоте и стихам разным выучил, — сказал писарь. — Бывало, в куклы с ней играл — своих-то детей нету. И такая выдумщица стала — дом по ее вкусу выкрасили, собаке, — чтоб будку с окошком сделать. Не заметили? Говорит — в темноте и Барбоске нездорово. Виданное ли дело?.. Как ему расставаться жалко с ней было… А я нонче ночью, женин плач слушавши, вздумал, не придется ли здешнее все продать да в Сестрорецк перебраться? Но просто ли? Одна надежда, что завтра думать такое некогда станет, как в должность пойду. Завтра и с кумом увижусь На свадьбе он мельком сказал, будто место для вас в Туле открылось..

Хотя Марфа Ивановна сетовала, что кушанья не нынче готовлены, но, видно, выбирала лучшие куски, и Сергею оставалось только похваливать да запивать перемены домашними настойками. Назарыч пил наравне с гостем и под конец стола изрядно раскраснелся. Непейцыну тоже стало жарко, и он пересел к окошку. Из палисадника по-вечернему тянуло запахом цветов.

— Хорошее у вас хозяйство, — похвалил Сергей, оглядывая сарай и хлев. Отсюда рассмотрел и окно со стеклом в собачьей будке.

— Тесть, царство ему небесное, строил, — перекрестился писарь. — Истинный подьячий был. В законах дока и почерк — хоти государыне подноси. За усердие да за руку и меня начал уму наставлять, а потом дочку, усадьбу и статью свою — всё сполна передал.

— Какую статью? — не понял Непейцын.

— С которой доходом пользуюсь.

— Что беретесь за движением бумаг приглянуть?

Назарыч усмехнулся:

— Разве с такого дохода, ваше благородие, за чиновника отдашь? Три ведь тысячи ему перед венцом отсчитал да бабы по описи полден посуду, перины, белье, шубы сдавали.

— Так с чего же доход? В толк не возьму…

— А с того, что по наследству от тестя сижу пятнадцать годов за журналом прошений, входящих в экспедицию. Кто пенсию, пособие, сиротам устройства ищет, — все через меня пропущается. Вот и могу тороватого просителя много ранее записать и тем против других к резолюции приблизить. Уразумели?.. Тестя моего придумка в том заключалась, что рядового просителя он на должное место за надлежащим нумером и датой вписывал, а про тех, в чью щедрость уверовал, у него строки много ранее, как бы по забывчивости оставленные, пустыми оказывались. Вписанные туда да на соответствующее место в общем ранжире бумаг поставленные, дела ихние куда как споро решались. Поняли-с?

— Но ежели, скажем, начальство заметит, что проситель только в коллегии появился, а запись сделана давно, или те, кто со счастливцами вместе пришли, прознают про более раннюю запись и жалобу принесут?.. — спросил Непейцын.

— Все подобное нам не страшно. — осклабился писарь. — Ведь начальству оный фокус вполне известен и выгоден. Как тесть, так и я две трети доходу столоначальнику подносим, для него и для вышних чинов. Волчья доля, да зато спокойны-с…

— Сим манером и шулер Савурский вперед заслуженных офицеров пенсию получил? — догадался Сергей.

— Так-с, но для меня без пользы малейшей. Крикнул к себе генерал, сунул его бумаги. «Впиши сего героя так, чтоб нонче же по череде пенсию назначить…»

На Сампсониевском раздавались уже щелканье пастушьего кнута и мычание разбредавшихся по дворам коров, когда Непейцын стал прощаться. Хозяин пошел проводить его до пристани на Неве, у Сухопутного госпиталя. Заглянули на кладбище. Пономарь сказал, что жена увела Полянского домой.

Назарыч был прав — от него приятнее было ехать водой. Тот же гривенник, а без тряски и быстро, вниз по течению. Но, слушая мерные всплески весел, Сергей не любовался зеленью Летнего сада и дворцами набережных. Он думал, что уже полтора года прошло, как получил аттестат. Неужто случится какая новая задержка? Вот уж до чего дошло — с писарем-взяточником хлеб-соль свел, но так ли грешен Назарыч?.. Какие примеры начальники — офицеры и чиновники ему подают? Милованов прямо велел шулера против закона записать. Ох, скорей бы уехать, забыть все здешнее! Или так же везде, по всей России?.. Полнится, Костенецкий говорил, что у писаря артиллерийской канцелярии дом каменный в Петербурге на взятках построен…

Придумка Кулибина. Нежданная печаль. Прощальный визит в корпус

В коллегии все прошло быстро и гладко. За четыре золотых, опущенные в кумову широкую ладонь, Непейцын получил годовое жалованье и указ коллегии о назначении в инвалидную роту при Тульском оружейном заводе. Не в артиллерию, да уж ладно…

С Филей обсудили, заезжать ли в Луки — знакомиться с новой тетушкой, за Ненилой и деревенским запасом — или двигаться прямо в Тулу. Решили, что нужно заехать, и Сергей отписал дяденьке, прося прислать за ними тройку. Объявили Брунсам об отъезде. Филя убрал столярный инструмент и принялся помалу укладываться. Непейцын изнывал от безделья и сожалел, что не решился ехать на почтовых.

Но через несколько дней Филя встретил Кулибина, который пригласил Сергея, не откладывая, зайти к нему в мастерскую.