Повесть о Сергее Непейцыне

— Полагаю, что в вашем праве отпустить Филиппа, в суде не усомнятся, — сказал адмирал. — Следует на таком документе иметь подписи трех свидетелей, и я с удовольствием распишусь среди них. Но вы уверены, что дядюшка не оспорит сего акта?..

На другое утро Сергей зашел в суд, где, почуяв наживу, к нему подскочило сразу несколько канцеляристов. Один из этих по-здешнему «подсудков» за полтинник мигом, прямо набело, составил вольную и в конце переименовал названных ему свидетелей. Непейцын подписал документ и оплатил гербовый сбор, а подсудок сказал, что господину адмиралу беспокоиться не след, он охотно (за второй полтинник) сбегает за подписью, которая раз учинится в его, подсудка, присутствии, то и будет вполне законной.

Чтобы предупредить о появлении канцеляриста, Сергей отправился к Мордвинову. Но еще на крыльце его остановил Саша:

— Не ходите, адмиралу сейчас не до чего. Прескверную депешу привезли. На последний выговор он отвечал подробным отклонением обвинений, но закончил, что ежели не угоден князю, то может от должности устраниться. Надоело грубые нотации получать. Я тот ответ начисто переписывал, как Николай Семенович без писарского глазу обойтись хотел. А в нонешней депеше только и сказано, что просьба его об отставке принята и чтоб сдавал дела старшему члену Адмиралтейства. А он и есть Клавер, который всегда перед светлейшим и приспешниками его, адмирала, обносил…

«Надо переписать отпускную. — думал Сергей, ковыляя домой, — не до нее теперь адмиралу. Но как такого человека в отставку?.. И мое дело ни с места, хотя октябрь на исходе».

А дома его ждал знакомый плац адъютант с конвертом, содержавшим желанный аттестат за подписью князя Потемкина. Военной коллегии рекомендовалось находящегося на излечении от раны подпоручика и кавалера Непейцына назначить на вакантную нестроевую должность, ибо он безупречным поведением и храбростью в бою того заслужил. В конверте лежала еще записка от Иванова с пожеланием счастливого пути.

— Вот и кончилась наша херсонская жизнь! — воскликнул Сергей, обращаясь к Филе. И подумал: «Видно, тот же курьер адмиралу отставку привез, а мне радость!..»

Филя уже накрыл стол для обеда, и на нем оказались бутылки. Плац-адъютант пожелал Непейцыну доходной должности. Сидели уже за жарким, когда пришли Левшин с Василием Прокофьичем. Обед незаметно перешел в ужин, который участники назвали прощальным. Действительно, к концу его все обнимались, как перед вечной разлукой, и выпили на брудершафт.

Очевидно, мичман сообщил об этом вечере Мордвинову, потому что при первой встрече он сказал:

— Я слышал, любезный Непейцын, что вы собираетесь нас покинуть, и хотел предложить ехать на север вместе. Все веселей, и коляска у нас покойная, венская. Но боюсь, что сдачей должности задержусь с месяц. Однако не спешите отказом, подумайте.

Да, надо подумать. Трястись две тысячи верст по осенним дорогам в безрессорном тарантасе на своих лошадях или ехать в заграничной коляске на почтовых, тотчас перепрягаемых для превосходительного путешественника. Однако ждать месяц… Конечно, можно отправить своих вперед недели за три с наказом ожидать где-то около Москвы. Но как остаться без Филиных услуг?.. Вот подлая мыслишка! Этак и вольную дать нельзя — вдруг уйдет и без его стряпни останешься… Надо завтра все-таки переделать отпускную. А кого вписать вместо адмирала? Плац-адъютант не откажется, особенно если поставить бутылку-другую в виде празднования.

Но переписывать не пришлось. Увидев проходившего мимо суда Мордвинова с Сашей, разбитной подсудок выскочил из присутствия и поднес обоим бумагу, а затем явился к Непейцыну за обещанным полтинником и рублем для регистратора, без записи которого отпускная недействительна. Получив просимое, канцелярист шепнул Сергею, что теперь осталось только внести пять рублей пошлины и учинить заверку заседателем, секретарем и подсмотрителем. Подивившись длинной процедуре и не менее ловкости подсудка, который сразу учуял, что Филя не посвящен в тайну, Сергей поручил довести дело до конца и пообещал «поблагодарить», после чего гость исчез с низкими поклонами, а Филя сказал:

— Глядите, сударь, не надуло б вас крапивное семя. Экая у него харя пакостная!..

Однако Сергей забыл предупредить Сашу, чтобы не болтал пока о вольной, и он рассказал Говарду. Ранним утром англичанин попытался поздравить Филю с новым состоянием, но не был понят, так как говорил по-французски со вставкой нескольких русских слов. Затем уже Сергей был приглашен на соседний двор, обнят, угощен сырой морковкой и засыпан вопросами: думает ли тотчас отпустить и кучера, правду ли сказал мичман, что он никогда не бьет и не бранит слуг, откуда проникся человеколюбием и, наконец, много ли подобных помещиков в России?

Когда Непейцын дошел только до второго ответа, Говард вдруг выдернул из кармана часы, взглянул и заторопился. Он крикнул что-то слуге, бывшему в комнатах, и спросил Сергея, не может ли пойти с ним в острог, где обещал побывать сегодня.

— Кому обещали? — спросил Непейцын.