Повесть о "разделённой любви"

Екатерина Васильевна к тому времени полностью потеряла зрение и передвигалась только в инвалидной коляске. В когда-то тихих комнатах её «квартиры-замка» дома в Брюсовом переулке по Тверской, — построенном в 1928 году по идее и инициативе Константина Васильевича Станиславского для неё самой, для коллег её из МХАТ, и потому для родни её – Москвиных — становилось всё менее уютно. Там, — где на протяжении десятилетий бывали, собирались и даже останавливались самые замечательные люди страны и даже планеты, — теперь, непонятно зачем, толклись многочисленные, часто незваные и даже сомнительные «гости». Их присутствие Екатерина Васильевна давно – с началом большой войны — не в состоянии была контролировать. Да и замечать тоже. Не узнавая никого, только, недоумевать могла по поводу их не понятного ей присутствия. И шаря уже неверной рукою, — и не находя на месте давно ставшие частью её самой багеты картинных обрамлений, — спрашивала она теряющуюся память свою и не зрячие глаза: «Куда же это всё деваются и деваются любимые полотна? Куда-а?.. »

Где было ей, — слепой старухе, — знать, что все они деваются в «запасники» новой хозяйки. На стены трёх подмосковных и крымской дач, и пяти огромных московских, ленинградских и сочинской квартир Лидии Андреевны Руслановой. Известной эстрадной певицы. Главное в нашей истории, некогда супруги истинного друга Екатерины Васильевны, Михаила Наумовича Гаркави. Сперва, востребованного терапевта. А позднее – вдруг — популярного эстрадного конферансье. Но всё это было в мирное время. Время сева доброго, вечного. Теперь же настало время недоброе. Для людей деловых — время жатвы и молотьбы! Время настоящей Руслановой. Её старый «Жид-чистоплюй», — которому она в антрактных шуточных паузах «клялась», жеманясь: «Да мне не надо нового! Одного тебя люблю, десятипудового!». Редчайший в советской России меценат, ангел-спаситель начинавших художников, он был мигом отставлен. В новые мужья кавалерственной дамою подхвачен был перспективный дружбой с самим Жуковым генерал-герой Крюков — а вот он-то своего никогда не упускал! И наше контральто, — вмиг, — обернулась «широко известной… в сферах барыг и воровских сообществ ямщицей-скупщицей. А на непрерывных, — после 22 июня 1941 года, — гастролях в блокадном Ленинграде ещё и удачливой хипесницей. Если точно – ни перед чем не останавливающейся беспощадной мокрушницей. «Серийной» убийцей. По команде которой у гибнувших от голода ленинградцев отбиралось и выгребалось все мало-мальски стоящее. От блеснувшей в смертью растворенном рту желтой фиксы, до произведений искусств великих мастеров. Якобы, «но в обмен на хлеб и тушенку, — оправдывалась на суде — там один другого крысами жрали вживую, шматочек «черняшки» и ложечка «второго фронта» (американских мясных консервов), они знаете сколько стоили! Да, посвыше все этих ваших картин и камушков всяких», (Н.Николаев. «Записки блокадного врача». Л. 1957. В.Суворов. «Тень победы». М.2005). В «случаях» с ограблением Гельцер, изощрённый и наглый мародёр Русланова всего «простая» воровка. Домушница. Ширмачка. «По дружбе» пользовавшаяся доступностью квартиры «подруги»… «Приобретенные гр. Л.А. Руслановой преступным путём драгоценные камни и изделия из них оценены в восемь миллионов твёрдых послевоенных рублей. Различные раритеты (в их числе, похищенные, в свою очередь, прежними владельцами в государственных хранилищах, архивах и музеях) — в более чем шесть миллионов шестьсот рублей (1 доллар США обменивался на 62 копейки). Всё конфисковано. 132 полотна великих русских мастеров Шишкина, Репина, Серова, Сурикова, Васнецова, Верещагина, Левитана, Врубеля, Крамского, Брюллова, Тропинина, Маковского, Айвазовского, — из коих 86 похищены у Е.В.Гельцер, — не установленной общей ценою, арестованы. После экспертизы и публикации их перечня паспортов возращены в собрание Екатерины Гельцер, прочим владельцам или их наследникам». После возвышения Жукова на пост министра обороны, и по возвращении с его помощью из ГУЛАГа Крюковых, в который раз «жадность сгубила фраеров!». Ими осуществлена была попытка силового возвращения (!) награбленного. Закончилась она не предусмотренным ими конфузом: спровоцированный неугомонной Руслановой маршал попал как кур во щи. Щедрый для своих, он вновь разжалован был, теперь уже в пожизненную ссылку. Недруги снова подняли дело о мародёрстве. Теперь уже и против него самого… Воистину, глубока и мрачная ты — «Тень победы»…

…Вот в этой, было, ограбленной квартире и на таком вот скандальном фоне в тот же 1957 году и состоялись встречи Екатерины Васильевны с внуком. Встречи знаменательные, важные для обоих. Ему было интересно всё, касавшееся молодости бабушки, всё связанное с её встречами с дедом. Всё, связанное с их трагическим романом. А ей было необыкновенно важно и приятно присутствие рядом самого близкого родного человека, в котором слились воедино и муж, и сын, и внук…