Повесть о первом взводе

Гогебошвили угадал нужную ему долю секунды. За мгновение до того, как фриц открыл огонь, шофер резко рванул машину влево. Длинная очередь крупнокалиберных пулеметов "мессера" задела лишь кабину машины и ушла в поле. Промазал и Логунов. Сержант был классным пулеметчиком, а самолет шел настолько низко, что Логунов вполне мог бы его достать. Если бы не неожиданный маневр Гогебошвили. Или, если бы пулеметы "мессера" не достали Логунова.

Можно сказать: повезло и тем и другим. Разошлись.

* * *

Самолет скрылся за горизонтом, а машина промчалась еще метров сто и остановилась. Распахнулась дверца кабины, и Гогебошвили спрыгнул на землю.

- Чего остановился?! - закричал Логунов. - Гони орудия к роще!

- Понимаешь, лейтенанта убило... - Гогебошвили смотрел растерянно и отрешенно, его блестящие черные глаза стали какими-то тусклыми. - Кажется, совсем убило лейтенанта. - Он стоял неподвижно, шевелились только ставшие почему-то серыми губы.

- Лейтенанта в укрытие! Сам за баранку! - приказал Логунов.

Гогебошвили вместо того, чтобы броситься выполнять приказ, только переступал с ноги на ногу, растерянно глядел на сержанта.

"Какое тут в степи укрытие, - понял Логунов, - Разве только кювет..."

- Укрой в кювет!

Гогебошвили послушно подхватил лейтенанта Столярова на руки и бережно понес его к кювету.

"Как это так - убило?" - до Логунова только сейчас дошли слова Гогебошвили. Он не раз видел лейтенанта Столярова в бою, ценил его как умного и, что тоже немаловажно, удачливого командира. Не раз попадал лейтенант в сложные переплеты, но не имел ни одного ранения. И вот теперь не в бою, а просто так: ехали, ехали и на тебе: "Лейтенанта убило..." - Прилетел "мессер" и расстрелял на марше. Это было дико, непонятно и неестественно, хотя смертей за последних два года Логунов повидал немало.

Может быть, лейтенанта только ранило? Не разобрался Гогебошвили. "Конечно, ранило, - уговаривал себя Логунов. - Ранило..."

- Малюгин, цел?

- Порядок. Только он сейчас вернется.

- Встретим. Готовь патроны.

"А как остальные?" - Логунов окинул взглядом поле. Взвод рассыпался метрах в трехстах от машины. Одни остались там, куда спрыгнули со "студера", лишь немного отползли в сторону. Другие перебрались подальше от дороги. Кто-то лежал, кто-то сидел, и все смотрели в небо, в ту сторону, куда улетел "мессер" и откуда в каждую секунду он мог появиться снова.

Кажется, все целы. Но на таком расстоянии разве разберешь?

Кто-то поднялся и быстро побежал к машине. Логунов узнал Трибунского. "Значит, цел. Хочет взять второй пулемет, - понял Логунов. - Не успеет. "Мессер" вот-вот появится. Не успеет..."

- Трибунский, ложись! Слышишь, ложись! - закричал Логунов и взмахнул рукой сверху вниз. - Ложись, я тебе говорю!

Привыкший подчиняться командиру, Трибунский послушно упал на землю.

- Спрятал лейтенанта, хорошо спрятал... - у машины стоял Гогебошвили.

"Вернется же "мессер", непременно вернется, холера. Надо спасать машину и орудия", - только об этом сейчас и думал Логунов.

- Давай вперед метров на двести, а потом в степь... Подальше от ребят - торопливо сказал он шоферу. - Выйдет на нас - кружись волчком, но машину и пушки из-под огня выведи! Понял?!

- Пусть летит! - закричал Гогебошвили. - Пусть летит! - глаза у него стали почему-то круглыми, бешенными. - Я ему карусель устрою! Ни одна пуля в пушки не попадет!

- Помчали! - Теперь все зависело от таланта Гогебошвили. И от того, насколько повезет.

Гогебошвили мягко, как-то даже ласково тронул машину с места. Как раз в это время Логунов и увидел вдали приближающуюся в небе точку. Она стремительно росла. Возвращался "мессер". Логунов постучал по кабине, показал на истребитель шоферу и потянулся пулемету. А Гогебошвили сорвал машину с дороги и пошел, и пошел в степь, уводя самолет от взвода. Так раненая утка, подставляя себя под удар, уводит хищника от выводка.

Самолет шел не с той стороны, куда он скрылся, и откуда его ждали. Где-то там, за горизонтом, он сделал полукруг и заходил сейчас, как и в первый раз, со стороны солнца.

Возвращающийся самолет видели уже все. Кто сразу распластался, приник к земле, кто продолжал следить за приближающимся "мессером", готовый вжаться в землю, когда он подойдет поближе.

Беззащитным и беспомощным чувствует себя человек, когда лежит на земле и видит идущий на него вражеский истребитель, оснащенный скорострельными пулеметами. Если бы ответить огнем на огонь? Так нечем ведь! Просто лежишь и ждешь, когда в тебя станут стрелять. И вся твоя защита от несущих смерть пулеметов - вылинявшая ткань хлопчатобумажной гимнастерки.