Повесть о неподкупном солдате (об Э. П. Берзине)

Яков Христофорович вошел в кабинет Дзержинского, положил на стол фотографию мужчины лет сорока двух — сорока пяти. Толстые губы плотно сжаты. Большие, навыкате глаза. Лицо спокойное, уверенное.

Феликс Эдмундович внимательно вгляделся в фотографию.

— Так вот он какой, этот грозный Рейли. Примечательное лицо, особенное. Умное? Или хитрое? — задал сам себе вопрос и тут же ответил. — И умное, и хитрое. Скорее так. И еще — подвижное. Легко преображается, меняется. Как у хорошего актера. Легкий грим, накладные борода, усы или брови — и вот уже нет Рейли. Одним словом — твердый орешек. Придется вам с ним повозиться.

— Есть одна идея, Феликс Эдмундович, — произнес Петерс. — Я уже говорил вам, что иностранные дипломаты не прекращают интересоваться красными латышскими стрелками. В последнее время через своих агентов они стараются втянуть в авантюру Эдуарда Берзина — командира легкого артиллерийского дивизиона…

— Берзина? Бородатый, высокий? Знаю! Он мастерски стрелял по Морозовскому особняку.

— Я познакомился с ним на фронте, под Ригой. Оттуда мы вместе пришли в Петроград. Он хотя и беспартийный, но революции предан душой и телом.

Слушая Петерса, Дзержинский встал из-за стола, прошелся по кабинету, потом остановился напротив Якова Христофоровича и с улыбкой заметил:

— Каждый день через ваши руки проходит бездна предательств, лжи, подлостей, а вы…

Эдуард Петрович Берзин. Фото 1928—30 гг.

— А что я? Не вижу ничего зазорного в том, что хорошо отзываюсь о человеке, если он того заслужил.

— И я не вижу, — рассмеялся Дзержинский. — Потому вы и удивительный.

— Обыкновенный.

— Пусть будет так, вечный вы спорщик. Ох, как нам важно сохранять в себе человеческое тепло! Не годится для работы в Чека тот, кто стал черствым.

Он помолчал немного и потом спросил:

— Так что с этим Берзиным? Какая у вас идея?

Петерс подробно рассказал Дзержинскому о встречах Берзина с пастором Тилтинем, о связях последнего с латышскими националистами, с Рейли и Савинковым.

— Через Берзина мы предполагаем подобраться к Рейли и к тем, кто за ним стоит. Возможно, к Локкарту.

— Что ж, идея неплохая, — заметил Дзержинский. — Нам во что бы то ни стало надо узнать, что задумали иностранцы. Мы с вами, Яков Христофорович, будем плохими интернационалистами, плохими большевиками, если не сумеем доказать всему миру, рабочим и крестьянам всех стран, что дипломаты Антанты, международная буржуазия стремятся задушить нашу революцию не только открытой интервенцией, но и диверсиями, ударами в спину. Вы понимаете, это политически очень важно!

— Сделаем, Феликс Эдмундович!

— И, как вы считаете, Берзин справится с этой задачей?

— Поработать придется крепко…

— Поработать кому? Ему или нам?

— И нам и ему.

— Посоветуйтесь с Ксенофонтовым, Фоминым, Лацисом. Такие дела надо решать сообща, — Дзержинский снова помолчал, собираясь с мыслями. — Совсем обнаглели господа дипломаты! Какой мятеж или заговор ни взять — всюду их рука… Савинков, левые эсеры…

— Ярославские события…

— Да, и ярославские, и рыбинские — везде замешаны то англичане, то французы, то американцы…

— А чаще всего — все вместе. — Петерс невесело усмехнулся. — Корни всюду одни…

— И идут они в тихие посольские или консульские особняки. Надо действовать! Действовать, не дожидаясь, пока послы первыми пойдут в атаку. Мы должны навязать им свою волю, а не они нам. Так что торопитесь, готовьте своего бородача.

2

Получив от Рейли известие о том, что вербовка красного латышского командира проходит успешно, Локкарт решил форсировать события. Прежде всего надо было обсудить создавшуюся обстановку с коллегами по дипломатическому корпусу. Разумеется, на первых порах он и не думал посвящать их в свои тактические планы. Но общую стратегическую линию надо было выработать совместно.

Локкарт понимал, что в затеваемую авантюру следует втянуть возможно большее число участников. «Руководить будем мы с Рейли, а отвечать (в случае неудачи, конечно) придется всем», — решил Локкарт и пригласил на совещание в миссию тех из дипломатов, кто хоть в малой степени имел влияние в определенных русских кругах.

Пришел дряхлеющий Де Витт Пуль — американец. Не очень умный, не очень воспитанный, но большой дока во всевозможных финансовых и политических операциях. Он привел с собой Коломатиано — хитрого и многоопытного разведчика, грека русского происхождения. Без него Де Витт Пуль в той сложной обстановке не мог и шага ступить.

Пришел француз Гренар — говорливый и жеманный интриган. Локкарт недолюбливал француза за его постоянную привычку вмешиваться в чужие дела. Свою неприязнь он по инерции распространял и на Вертамона — французского разведчика — хотя тот славился в среде коллег своей храбростью и умением обвести вокруг пальца любого агента (кроме Рейли и Коломатиано, разумеется).