Повесть о неподкупном солдате (об Э. П. Берзине)

Кто знает, может быть, Карлу Гопперу так бы и шагать по солдатским трупам от чина к чину. Но в один не совсем прекрасный для него день его солдатушки попросту выгнали своего командира из бригады. В начале сентября семнадцатого года полковой комитет 1-го Даугавгривского полка пришел к заключению, что полковник «является корниловцем и подлежит аресту». По иронии судьбы эта резолюция была принята в том самом полку, который когда-то командовал ближний друг Гоппера — полковник Бриедис.

Не дождавшись генеральского чина, Гоппер, подобна Бриедису, бежал от возмездия солдат.

Через несколько лет он опубликует свои воспоминания, озаглавив их несколько претенциозно: «Четыре катастрофы». Как ни странно, в число катастроф своей генеральской карьеры он не включил самую первую — бегства с фронта под напором своих же солдат…

Прибыв в революционный Петроград, Гоппер рьяно принялся за сколачивание офицерских отрядов, предполагая бросить их в бой против большевиков. Но, увы! Имя Гоппера было слишком хорошо известно в офицерских кругах. И даже лютые враги молодой республики отказывались стать под команду полководца-карьериста. Собрав около 120 человек, Гоппер вскоре вынужден был их распустить, а сам поспешно уехал из Петрограда в Москву, надеясь скрыться здесь от чекистов, а если удастся — вновь попытаться создать контрреволюционные офицерские отряды.

Вот тут-то, в Москве, и довелось встретиться двум полковникам-беглецам — Гопперу и Бриедису. Вот что писал в своих мемуарах Гоппер: «Как оказалось, полковник Бриедис был уже более месяца в курсе московской обстановки и высказал надежду, что в Москве удастся создать крепкую офицерскую организацию, способную очистить древнюю столицу от большевиков и протянуть руку генералу Алексееву. Такое положение соответствовало нашим

стремлениям… Национально настроенная часть стрелков и офицеры, оставившие свои полки после большевистского переворота, готовы были на всякую жертву, чтобы вырвать победу у немцев, а своей ближайшей задачей считали борьбу с большевизмом, как пособником немцев. Я… решил остаться в Москве для совместной работы с полковником Бриедисом.

К этому времени] (начало февраля) полковнику Бриедису удалось нащупать в Москве около двенадцати различных офицерских организаций, по большей части, впрочем, лишь начинающих организовываться, и с некоторыми из них установить связь. В наших планах было установить крепкую связь с более крепкими организациями, либо с нашей группой влиться в одну из них и добиваться объединения возможно большего числа отдельных организаций с учреждением общего центра и выработки общего плана будущей работы и действий».

Итак, Гоппер ясно определил себе цель. Нужны были средства.

И вот однажды вечером в комнате, где нелегально проживал бывший полковник и будущий генерал (заметим в скобках, что Гоппер позднее стал-таки генералом, получив вожделенный чин из рук Колчака), появился Бриедис. К тому времени Фридрих Андреевич носил полувоенную форму. Но на сей раз он пришел в штатском облачении. На вопрос Гоппера, чем вызван этот маскарад, Бриедис ответил многозначительным шепотом:

— Сегодня решается наша с вами судьба. Надо соблюдать величайшую осторожность.

— Похоже на плохой детективный роман, — презрительно фыркнул Гоппер.

— Когда вы узнаете, зачем я пришел, вы измените свое мнение, — все так же таинственно ответил Бриедис.

— Так говорите скорее!

— Вам придется пойти со мной в одно место…

— Куда?

— Тс-с-с! Не спрашивайте ни о чем. Пошли!

Хочешь не хочешь, пришлось бывшему командиру выполнять требования бывшего подчиненного. Они долго кружили по каким-то темным закоулкам. Гопперу казалось, что Бриедис нарочно выбирает самые жуткие трущобы, для того чтобы взвинтить ему нервы. Надо сказать, что, несмотря на кажущуюся дружбу, эти два человека никогда не доверяли друг другу. Теперь же Гопперу постоянно казалось, что Бриедис отодвигает его на задний план, пытается принизить его. В свою очередь Фридрих Андреевич подозревал, что друг Карлуша при первом удобном случае, во имя спасения «своего я», без зазрения совести выдаст его чекистам или выстрелит в затылок в таком вот глухом переулке, каким они пробирались теперь…

Оба облегченно вздохнули, оказавшись перед обитой клеенкой дверью, ведущей в полуподвал. Бриедис зажег спичку, и в ее дрожащем свете они прочли какую-то фамилию, выгравированную на медной дощечке. Бриедис два раза постучал в дверь, выждал несколько секунд и постучал еще три раза. Дверь сразу же открылась. На пороге стояла полная брюнетка, одетая в шелковое кимоно.

— Нам нужно видеть Марию Ивановну, — произнес Бриедис.

— Пожалуйста! — с легким поклоном женщина впустила путников в квартиру. — Мы вас ждем.

Действительно, их ждали. В столовой, за хорошо сервированным столом, сидели два человека. Одним из них был Борис Викторович Савинков, вторым — его адъютант, носивший странную кличку «Флегонт».