Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 2

Из подарков, присланных Судзуси принцессе, госпожа Дзидзюдэн раздала по одному платью всем родственницам, которые находились во внутренних покоях. Они начали шумно восторгаться. В это время Накатада протянул тихонько руку за занавесь, и беря оттуда подарки, раздавал собравшимся, начиная с Масаёри. Все господа до старшего ревизора Левой канцелярии и советника сайсё, бывшего одновременно вторым военачальником Личной императорской охраны, получили по полному женскому платью, а более низким чинам Накатада вручил охотничьи костюмы из белого полотна и штаны. Двенадцатому сыну Масаёри, недавно прошедшему обряд надевания головного убора взрослых и получившему шестой ранг, Накатада вручил охотничий костюм.

* * *

На следующий день стали готовить изящные подарки для возвращающейся домой жены четвёртого сына Масаёри, выполнявшей обряд первого кормления грудью. Мать Накатада тоже собралась ехать к себе и стала прощаться с госпожой Дзидзюдэн и принцессой.

— Я так привыкла видеть вас рядом, что очень буду скучать по вас, — сказала Дзидзюдэн. — Мне бы хотелось, чтобы вы ещё некоторое время оставались здесь, но я знаю, как трудно жить не дома!

— Мне будет недоставать вас, приезжайте к нам опять поскорее, — приглашала госпожу супруга Масаёри. От самого министра госпоже было преподнесено сто штук прекрасного шёлка для её прислуживающих дам. И вот мать Накатада покинула усадьбу Масаёри. Её сопровождали генерал Канэмаса, советник Накатада и множество чиновников четвёртого и пятого рангов. Свита была столь многочисленная, что когда Канэмаса достиг своих ворот, последний экипаж ещё не выехал из усадьбы Масаёри. Дома, правда, отстояли недалеко друг от Друга: чуть более, чем на один те. Накатада тоже находился в свите матери.

Масаёри послал вслед генералу Канэмаса двух превосходных скаковых лошадей и двух соколов. В письме он писал:

«Пока я собирался вручить это сопровождающим, Вы покинули мой дом…»

От жены Масаёри было послано пять коробов для одежды, украшенных золотой росписью по лаку, с подставками из цезальпинии; два короба с шестами для переноски, наполненных одеждой; два короба, наполненных китайским узорчатым шёлком, и один с ароматами для окуривания одежды и гвоздикой. В письме она писала матери Накатада:

«Когда Вы находились у нас, мне всё время хотелось наслаждаться разговором с Вами, но время прошло в разных хлопотах. Ваше пребывание было для меня очень радостным. Я считала, что мне немного осталось жить на свете, но сейчас мне кажется, что отпущенное мне время удлинилось. Слушая Вашу игру на цитре, я была необыкновенно взволнована, и мне почудилось, что гора Хорай совсем близко… Вещи, которые я посылаю, Вас недостойны, раздайте их Вашим слугам…»

От жены Накатада пришли подарки, выбранные из тех, которые она получила от императрицы: в ларцах для одежды, украшенных росписью по лаку, было два летних полных женских наряда, два зимних наряда и ночное двухслойное платье; в четырёх так же украшенных ларцах, обыкновенно употребляемых для хранения принадлежностей для причёски, лежали: в одном — благовония из аквилярии, в другом — золото, в третьем — сосуд из лазурита, в четвёртом — смешанные ароматы. Кроме того, был ларец, в котором находились золотой сосуд с лекарствами и десять золотых сосудов! наполненных мускусом. Всё было упаковано очень красиво. Письмо от принцессы было написано рукой Дзидзюдэн на бумаге из провинции Муцу:

«Мне хотелось самой написать Вам, но рука моя дрожит, и писать я не могу. Пока Вы были со мной, я чувствовала себя уверенно, а сейчас мне так одиноко! Я не могу забыть звуков кото, которыми Вы сразу утишили мои мучения, заставлявшие меня терять сознание. Мне так хочется услышать их вновь! Я посылаю Вам кое-что, чтобы Вы могли сменить платье, на которое мочилась Инумия».

Накатада всё ещё находился на Третьем проспекте. Увидев, что мать его читает письмо от принцессы, он взял его со словами:

— Мне ещё не приходилось видеть, как пишет жена. Что ж, письмо написано прекрасно.

— Она с давних пор славилась своим почерком и, по-видимому, не уступит учителю Фудзицубо, — заметил его отец.

— Мне как-то посчастливилось видеть почерк Фудзицубо, он всё-таки лучше этого, — возразил Накатада.

Перед господами разложили подарки, присланные из усадьбы Масаёри. Канэмаса велел привести коней и осмотрел их.

— Он так расстарался, как будто мы чужие, — сказал Канэмаса. — Императрица преподнесла много превосходных вещей. Её отношения с госпожой Дзидзюдэн далеко не мирные, наверное, именно поэтому государыня и сделала такие подарки. Она выполнила все предписания вежливости.

— Государыня несколько раз присылала нам письма, — промолвил Накатада.

— Все из кожи лезли, чтобы нас поздравить, мне даже неловко, — ответил Канэмаса.

— Приготовили очень много всего, и приготовили великолепно. В будущем месяце такие же церемонии предполагаются и при разрешении от бремени госпожи Дзидзюдэн. Мы должны будем нанести визит. Кстати, Насицубо прислала поздравление и приготовила всё очень тщательно. С чего бы это? — спросил Накатада.