Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 2

— Младший военачальник Нобуката! — обратился он к придворному. — Вместе с кем-нибудь из архива и со стражником, что стоит у водопада,[401] возьмите в конюшне лошадей и отправляйтесь в том направлении, откуда доносится музыка. Может быть, вы не увидите, кто это играет, но доложите, что происходит вокруг.

Император был охвачен горестным чувством, ему ясно открылся закон превращения всего сущего, и он проливал горькие слёзы. Не только высшие сановники, но все, кто находился во дворце, — кормилицы, прислужницы, дамы четвёртого и пятого рангов, архивариусы и низшие слуги — плакали и проникались красотой звучания. Император поднялся со своего сиденья, вышел на веранду и устремил глаза вдаль. Свита последовала за ним. Глядя на облака и внимая дивным гармониям, все забывали о своих заботах и ощущали только неизбывную печаль и красоту мира.

Младший военачальник, погоняя коня, двигался на звуки музыки и подъехал к усадьбе на проспекте Кёгоку. Дорога на протяжении двух-трёх те была заполнена тесно стоявшими людьми. В воротах народу толпилось ещё более — ступить было некуда. Нобуката с трудом протиснулся внутрь. Он подошёл поближе и стал слушать; ему казалось, что играли на трёх или четырёх инструментах, и каждый из них был по-своему великолепен. Даже люди необразованные были восхищены. Нобуката, с трудом пробравшись через толпу, приблизился к главному строению и хотел обратиться к отрёкшимся императорам, но они были в таком восторге, что его слов даже не услышали.

— Младший военачальник Личной императорской охраны и архивариус Фудзивара Нобуката прибыл от государя, — прокричал он что было силы.

Госпожа, услышав его, сразу перестала играть. Тогда императоры спросили Нобуката:

— В чём дело?

— Услышав удивительную музыку, государь приказал выяснить, откуда она доносится, и доложить, — ответил тот.

Утерев слёзы и высморкавшись, императоры сказали: «Это действительно чудо». ‹…›

Все, как один, были в изумлении.

— Государь, наверное, беспокоится и ждёт тебя, потому возвращайся поскорее, — сказал император Судзаку. — Мне когда-то посчастливилось слышать, как госпожа играла на кото, и с тех пор я страстно мечтал услышать её вновь. Узнав, что сегодня состоится концерт, я прибыл сюда, и внимая исполнению вблизи, испытал необыкновенное блаженство. Но неужели было слышно даже во дворце?

Начиная с отрёкшихся императоров, всем ‹…› поднесли вино. Немного спустя император Сага сказал:

— Сегодня вечером я был абсолютно счастлив. В своё время во дворце на пирах и праздниках любования цветами мы развлекались сочинением тонких, искусных стихов, беззаботно отдавались приятному времяпрепровождению и приказывали играть на кото. Но после смерти Тосикагэ редко удавалось слышать такое потрясающее мастерство, каким нас порадовали сегодня. Очарованные, мы унеслись душой за облака, и я вдруг подумал: «Не эту ли музыку играют там, в небесах?»

— На хосоо-фу Накатада играл в день рождения Инумия, это было невообразимо прекрасно, — промолвил Судзуси. — А сегодня вечером госпожа — кто из них лучше играет, сказать трудно, — на том же инструменте исполняла произведения в другом ладу, и её исполнение ни с чем не сравнимо. Но кото, звучавшее в ночь встречи звёзд, было ещё замечательнее. Если бы немного поиграли на обоих инструментах, а четверо мальчиков при этом бы танцевали — я уверен, что уже ничего не могло бы подняться выше этого музыкального впечатления.

— Ещё замечательнее, чем этот инструмент? Как же это возможно? — удивился император Сага.

Император же Судзаку ощущал в сердце глубокую печаль. Если игра госпожи может быть ещё проникновеннее и чудеснее, если он услышит музыку, которую ему никогда не приходилось слышать, то он никогда не сможет забыть госпожу. Он испытывал к ней всё более глубокие чувства, которые изумляли его самого.

— Пожалуйста, поиграйте на хаси-фу, — попросил он.

Было уже за полночь, и госпожа под разными предлогами старалась отказаться, но император упрекал её и слушать возражений не хотел.

— Почему же для вас это невозможно?[402] — говорил он, придвигаясь всё ближе к ней. Госпоже было неловко, и она с мукой думала только о том, что ей давно надо оставить мир и жить отшельницей.

— Несмотря на ваше пожелание, я с сожалением могу сказать только то, что никаких особых произведений я больше не знаю. Такие пьесы все уже много раз слышали, хотя бы в день посещения левым министром храма в Касуга. Но если вам угодно, прикажите Накатада принести инструмент.

— Уже давно надо было приказать Накатада, — довольно засмеялся император Судзаку, подозвал генерала и велел ему принести кото. Но тот не двигался с места.

— Государь приказывает тебе. Выполняй же, — забеспокоился Канэмаса.

Госпожа щёлкнула веером, Накатада по этому знаку поднялся и скрылся в башне. Вскоре он появился оттуда с хаси-фу.