Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 2

— Ваши речи всегда были очень благоразумны, — промолвил император Судзаку. — Сядьте за кото и поиграйте то, чему вас учил отец. Из пьес для хосоо-фу сыграйте мне три или четыре, ведь выученного забыть нельзя. Судзуси рассказывал мне, что в ночь встречи звёзд он слышал несказанно прекрасную музыку. Сыграйте же сегодня вечером то, что вы играли в ту ночь, начиная с пьес для рюкаку-фу. Когда ещё нам представится подобный случай! И император Сага прибыл сюда, чтобы послушать вас. Ему осталось так мало жить в нашем мире. Есть ещё одна причина его визита: он часто сожалеет о том зле, которое причинил вашей семье, и надеется сегодня получить ваше прощение. Не надо, чтобы он мучился этим, и было бы прекрасно, если бы вы избавили его от угрызений совести. Тогда он сегодня был бы совершенно счастлив. Я хотел бы ещё сказать, что очень доволен приёмом Накатада, но сейчас меня занимает другое. Что же вы ответите на мои слова?

— Я полностью с вами согласна, — сказала госпожа. — Мне хотелось бы ответить не пустыми словами. Я не думала, что об этом зайдёт разговор.[394] В действительности у нас не так уж много инструментов — рюкаку-фу, хосоо-фу, вот и всё. На них Накатада время от времени играл перед вами, и вы их уже слышали.

Канэмаса с беспокойством поглядывал, как император Судзаку беседует с его женой.

Накатада тоже тревожился: отношение Масаёри к его матери сегодня было каким-то необычным.[395]

— Я хотел бы взглянуть на рюкаку-фу и хосоо-фу, а ещё на записки главы Ведомства гражданского управления Тосикагэ о том, как ему приходилось страдать в западных странах,[396] — сказал император Судзаку.

Принесли кото в очень красивых мешках из корейской парчи, благоухающих необыкновенными ароматами, и поставили перед императором.

— Есть ещё одно кото… — завёл речь император. Но никто не мог ничего сказать ему в ответ.

Госпожа была в нерешительности и не знала, как ей поступить.

Отрёкшийся император Сага приблизился к ней и заговорил очень любезно и почтительно:

— Передал ли вам Накатада мою просьбу? У Тосикагэ были причины сердиться на меня, и мысль об этом меня очень огорчает. Жить мне осталось мало, и я хотел бы, чтобы вы меня простили.

— Ничего, кроме благоговения, я к вам не испытываю, — ответила госпожа.[397]

— Кроме этого рюкаку-фу, есть ещё два инструмента: нан-фу и хаси-фу. Я до сих пор помню, как Накатада и Судзуси играли на кото в покоях Гремящего грома,[398] — продолжал император Сага. — При этом показались удивительные облака, небо нахмурилось, и поэтому игру пришлось прекратить. Я всё время сожалею о том, что больше они уже не играли. Мне так хочется услышать эти кото ещё раз! Что касается хаси-фу, то не только я, но и другие знают о нём лишь по слухам, но никто его не слышал. Все строят о нём различные предположения. Если бы вы сегодня поиграли на этом инструменте, это было бы таким блаженством, что я вспоминал бы о нём не только в этом, но и в других беспредельных мирах. И мне горько думать, что ныне я его не услышу, а другим посчастливится в будущем наслаждаться его звуками.

Приближается крайний предел,

И мечтаю, чтоб вы,

Былую досаду забыв,

Звуками музыки дивной

Мне наполнили душу.

Госпожа ‹…› ответила:

— Малым побегом была та сосна,

Когда я струн впервые коснулась.

Если бы могла я,

Ветви те развязав,

Снова на кото играть.[399]

Произведений для нан-фу не так уж много.