Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 1

Но Тикагэ заявил, что должен быть у императора, и спешно удалился.

Прибыв домой, Тикагэ почувствовал облегчение. Он сел за стол и воскликнул:

— Как странно! Здесь мне всё вкусно, а на Первом проспекте мне ничего нейдёт в рот.

— Несмотря на ваши слова, думаю, что и там готовят очень вкусно, — отозвался на это Тадакосо.

— Ведь говорят: «К чему нефритовая башня?»[182] — это как раз обо мне, — ответил ему отец.

Он приказал постелить себе в комнате покойной жены.

— А сегодня вечером вы не собираетесь быть на Первом проспекте? — спросил его Тадакосо.

— Холодна постель, где с ней —

Позабыть её смогу ли? —

Спал я много лет назад…

Всё же мне милее здесь,

Чем в чужих домах, лежать. —

С этими словами Тикагэ лёг в постель. Тадакосо произнёс:

— Один в пустом доме

На ложе, мокром от слёз,

Всю ночь не спит малолеток.

Брезжит тусклый рассвет…

В доме каком ночует отец?[183]

Долго после того Тикагэ на Первом проспекте не появлялся. Тадакосо же время от времени заходил к Акокими, и мачеха его, госпожа из северных покоев, глядела с завистью на молодых людей, пылая страстью к министру, на которую отклика не было. Она посылала ему язвительные письма, но желанных ответов от Тикагэ не получала.

* * *

В праздник пятого дня пятого месяца[184] госпожа из северных покоев приготовила для угощения редкие блюда. «Может быть, он придёт сегодня», — думала. Никого из своих слуг госпожа не угощала. Долго ждала она, но в этот день пришёл только Тадакосо.

«Ещё лучше… Сын отцу замена», — решила вдова и приказала вынести юноше столик с яствами. Написав стихотворение, она привязала его к маленькому ирису и положила возле палочек для еды:

«Душистый ирис растёт

У полноводной реки.

Уразумей наконец —

От моих горьких слёз

Разбухла эта река»[185].

Ошеломлённо глядел Тадакосо на это послание. «Не хочет ли дама настроить батюшку против меня?» — думал он. Кроме того, ему было просто жалко отца. Юноша написал вдове ответ:

«Неудержимо стремятся

Волны к ирисам ярким,

Что собою украсили берег.

О, как нестерпимо больно

Мне думать об этом[186].

Как был бы я рад услышать от Вас что-то другое!»

Злобой вспыхнуло сердце госпожи из северных покоев, когда она прочитала это письмо: «Как смеет он стыдить меня! Чем мне отплатить ему? Как отомстить?» Долго она ломала голову и в конце концов решилась на обман.

У правого министра был пояс, который передавался в его роду из поколения в поколение и которым все восхищались[187]. Он надел этот пояс, когда отправился в императорский дворец на пир, и оставил на Первом проспекте. Госпожа из северных покоев спрятала его и подняла переполох: пропал, мол, пояс! Тикагэ донельзя встревожился. Он творил заклинания, чтобы найти пропажу.

— Ведь этот пояс хранился в нашей семье пять или шесть поколений, а я его потерял, — повторял он сокрушённо. — Я надевал его на праздник великого вкушения риса[188], а потом в этом году на дворцовый пир[189]. Когда я появился в нём на празднике великого вкушения риса, государь обратил на него внимание и сказал мне: «Если бы ты отдал мне этот пояс, я уступил бы тебе свой престол!» Я раздумывал, не преподнести ли его государю, но решил оставить у себя. И вот теперь, к моему несчастью, он потерян!

Госпожа из северных покоев, желая внушить министру, что пояс украл Тадакосо, позвала к себе одного бездельника, заядлого игрока, находившегося в то время в очень стеснённом положении, и сказала ему:

— Слушай меня внимательно. Я тебе отдам всё, что у меня есть, если ты выполнишь в точности то, о чём я тебя попрошу, хоть это и нелегко.

— Я сделаю всё, как бы ни было это трудно, — ответил игрок.

Вдова велела принести пояс и десять с лишним штук шёлка.

— Возьми этот пояс, — сказала она, — и отправляйся в императорский дворец, когда там будет правый министр. Пройди в Императорский архив[190] и скажи, что хочешь продать этот пояс. Цену назначь полторы тысячи связок по тысяче медяков[191]. Если тебя начнут расспрашивать, откуда у тебя такая вещь, никому ничего не отвечай, только правому министру скажи так: «Это всё сделал Тадакосо, я тут ни при чём. Я взял пояс, чтобы найти покупателя, но желающих приобрести его нет, вот я и принёс сюда».

Игрок склонил голову, но к подаркам не прикасался. Тогда, потирая руки[192], госпожа стала предлагать пятьдесят с лишним штук шёлка.

— Это очень мало, но от чистого сердца. Потом я тебе дам ещё, — уговаривала она его.

Наконец игрок согласился и ушёл, думая про себя: «Дело-то плёвое!»