Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 1

— Я сейчас всем вам срублю головы! Вы защищаете этого самого министра, который стал моим врагом.

Выгнав всех из дому, он надел шапку задом наперёд, надел задом наперёд штаны, сунув обе ноги в одну штанину, и надел верхнее летнее и нижнее зимнее платья. С колчаном на спине, держа ложку для риса как жезл, с одной ногой в башмаке, а с другой в соломенной сандалии — обувь к тому же была надета задом наперёд — Масугэ прошёл по улицам столицы и дошёл до Южного дворца[665]. Там он остановился. По его седой бороде катились кровавые слёзы. Масугэ подал жалобу.

Император стал читать письмо. Оно было написано очень неискусно. Император был изумлён и распорядился назначить самого Масугэ заместителем начальника провинции Идзу, младшего военачальника Личной императорской охраны Кадзумаса заместителем помощника начальника провинции Нагато; архивариуса, который в то же время был секретарём в Налоговом ведомстве, и других сыновей лишили места, наказали и выслали из столицы. Младший военачальник Личной императорской охраны плакал и сетовал на судьбу бесконечно.

* * *

Михару Такамото, узнав о том, что Атэмия живёт теперь у наследника престола, перестал пить воду и целыми днями проливал слёзы.

— Всю мою жизнь я не ел того, что мог бы есть, не носил того, что мог бы носить. Все в стране хулили меня, считали скрягой. Я копил сокровища, потому что думал, что с ними всегда — даже под угрозой смерти, даже в безвыходном положении — можно сделать всё, что хочешь. Теперь, когда я оставил пост министра, у меня была только одна цель: жениться на Атэмия. Но если я не могу достичь этого, то все мои сокровища мне уже ни к чему, — сказал он и поджёг все свои дома, начиная с усадьбы на Седьмом и Четвёртом проспектах. Всё сгорело в один миг.

Сам Такамото ушёл в горы и стал отшельником.

* * *

На следующее утро после того, как Атэмия отправилась из дворца в родительский дом, пришло письмо от наследника престола, присланное со старшим секретарём Ведомства двора:

«Всю ночь я провёл в мучениях, думая о тебе. О, если бы ты поскорее возвратилась!

Вечер настал,

Но из сада

Скрылся цветок.

И капли осенней росы

Тоскуют напрасно»[666].

Атэмия ответила:

«Среди роскошных

Цветов находясь,

Капли белой росы

Почему вспоминают

О скромных хаги листах?»[667] —

и вручила посыльному, наградив его сиреневой накидкой с прорезами из узорчатого шёлка на зелёной подкладке и штанами.

В начале следующего месяца от наследника престола пришло письмо:

«За что же на тонкое

Платье сердиться,

Что преградой меж нами бывает?

Ведь месяцев сколько и дней

Мы проводим в разлуке!»

Атэмия ответила:

«Пусть между нами

Месяцы, годы,

Пусть ворох одежды,

Наши сердца разделить

Не может ничто!»

От наследника престола пришло ещё одно письмо:

«Оставив меня,

В деревне своей

Живёшь безмятежно,

А я жду тебя не дождусь,

И катится слёз водопад».

Атэмия ответила:

«Если сможешь

Дождаться того,

Чего жаждешь,

То знай, это всё потому,

Что корни в разлуке живут»[668].

* * *

Для Атэмия приготовили комнату для роженицы, и все служанки, взрослые и девочки, надели белые одежды[669]. Мать её находилась при ней неотлучно. Все с нетерпением ждали разрешения Атэмия от бремени.

Наконец первого дня десятого месяца родился мальчик. Между дворцом наследника престола и усадьбой Масаёри беспрерывно сновали посыльные. К наследнику прибыла императрица, младшая сестра правого министра Тадамаса и правого генерала Канэмаса. Императрица и император были очень обрадованы счастливым известием. «Нашему сыну исполнилось двадцать лет, и уже давно ему стали служить дамы, но деток до сих пор не было. Мы уже стали беспокоиться об этом, но сейчас между ним и Атэмия воцарилось полное согласие, и вот родился ребёнок», — думали они.

На третью ночь[670] прибыли подарки от императрицы: двадцать ажурных серебряных шкатулок, десять полных нарядов для матери, десять наборов пелёнок для младенца, на двадцати столиках из аквилярии были разложены палочки для еды, ложки и чашки — всё выполнено очень красиво. В коробы из сандалового дерева было положено сто связок по тысяче медных монет. Посыльным был помощник главы Ведомства двора императрицы. С ним императрица передала письмо второй жене Масаёри: