Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 1

«Неужели великое небо

Страдает, как я?

Летнее солнце

Так нещадно пылает,

Что сохнут трава и деревья».

Атэмия ответила:

«Нет дома такого,

Чтоб солнечный свет

В свой час в него не вошёл.

Сходно в этом

Светило с тобой»[548].

Как-то вечером хлынул сильный ливень. От принца Хёбукё принесли письмо:

«С каждым годом

Всё холоднее

Сердце твоё,

И ты внемлешь едва

Грому богов».

Атэмия ответила:

«На грома звуки

Не откликается

Сердце холодное.

Чему ж удивляться? Меж туч

И должно грохотать…»

Генерал Канэмаса, посылая Атэмия декоративный столик с изображением берега моря, где стояли рыбаки и вглядывались в открытый простор, написал на нём:

«Даже на дне

Глубокого моря растут

Зелёные водоросли.

Я верю в глубокое

Женское сердце»[549].

Атэмия написала ответ на столике с изображением взморья, где рыбаки ловили рыбу:

«Рыбаки ловят рыбу —

Не знаю, что это за люди.

И неведомо: в море каком

Пышно растёт на дне

Морская трава?»[550].

От советника министра Масаакира пришло письмо:

«Мечтал тебя увидеть

Хоть миг один, пусть краткий,

Как рога оленей молодых.

Но тщетными надежды

Те оказались. Как мне тоскливо!»

Атэмия ответила:

«Как могу догадаться

О мечтаньях твоих?

Но слышала, с лета приходом

Роняют олени рога,

И другие растут на их месте».

Накатада отправился в Нанива, чтобы выполнить обряд очищения, и прислал оттуда письмо:

«Опутан сетью любви,

За забвенья травой

Пришёл я сюда.

Но в Сумиёси

Эта трава не растёт».

Атэмия ответила на это:

«На том берегу

Непостоянный мужчина

Охвачен тревогой.

Ищет траву, чтоб забыть

О любимых своих»[551].

Пришло письмо от принца Тадаясу

«Как летом цикада,

От любви плачу,

Пылаю, как светлячок,

Днём и ночью,

Глубокою грустью охвачен».

Из провинции Ки пришло письмо от Судзуси:

«Месяц летнего очищения

Труднее перенести,

Чем месяц пятый,

Когда о тебе

Думать было нельзя»[552].

Господа получили это письмо, и Накадзуми передал его Атэмия, приписав от себя:

«С нетерпением ждал

Месяц летнего очищения.

Думал, что по воде

Уплывут далеко

Неотвязные думы мои».

Атэмия не ответила ни тому, ни другому.

От Накаёри пришло письмо в последний день шестого месяца, который называется месяцем засушливым:

«Как жалко,

Что месяц проходит,

А платья рукав

Так и не высох

От слёз моих».

Юкимаса прислал письмо в первый день седьмого месяца:

«Всё лето тебе посылал

Столько писем,

Сколько листьев на ветках…

Неужели изменчивой осенью

Неизменным останется сердце твоё?»

* * *

Михару Такамото прислал письмо даме, состоящей при Атэмия:

«Последнее время я не писал Вам. Каждый раз, как я хотел сесть за письмо, меня удерживала мысль, что при Вашей службе у Вас и так много хлопот. Но сейчас я должен кое о чём поговорить с Вами наедине. Не приедете ли Вы ко мне? Я посылаю за Вами экипаж».

Дама отправилась к нему, и Такамото принял её.

— Что нового в доме Масаёри? — спросил он.

— Сейчас ничего особенного не происходит. Недавно проводили обряд очищения и сразу же после этого летние священные пляски.

— Где же всё это проводили? И кто присутствовал из знати? — поинтересовался Такамото.

— Проходило всё на берегу западной реки, недалеко от усадьбы Кацура, которая принадлежит правому генералу, и были там господа из дома Масаёри, принц Хёбукё, правый генерал, советник Санэтада и другие придворные. Всё прошло, как обычно, — рассказывала дама.