Повесть о детстве (Художник Р. Гершаник)

Через площадь медленно и тяжело шагал полицейский — сомнений не было, он шел к ним. Сердце Семы испуганно сжалось.

— Беги, дядя, — прошептал он, — направо, через сквозной двор! Попадешь к Пейсе, скажешь — я послал…

Моисей засмеялся и погладил Сему по голове:

— Спасибо, но давай не будем спешить.

Полицейский подошел и, небрежно кивнув головой, сказал:

— Ну-ка, пойдем со мной!

— У меня торговля, ваше благородие, — спокойно ответил Моисей.

— Ладно, — хмуро прервал полицейский. — Пойдем. Здесь всего ходу два шага!

Моисей захлопнул ящичек и, подмигнув, отдал его Семе:

— Понесешь домой.

Сема хотел ответить, но язык не слушался его. Молча принял он товар, с затаенным дыханием ожидая конца. Моисей пошел с полицейским. Сема робко поплелся за ним.

— Ты по-вашему, по-еврейскому, знаешь? — спросил полицейский Моисея.

— Знаю, — ответил Моисей, — читать обучен.

Они подошли к воротам. Почти целиком ворота были обклеены серыми листками. Вокруг все больше и больше теснился народ.

Ткнув пальцем в листок, полицейский сказал Моисею:

— Читай, торговый человек, слово в слово читай, как есть. У этих жидков правды не узнаешь!

Моисей все понял: полицейского обманывали, ему читали вымышленный текст. Но вряд ли сейчас в этом есть смысл. И громко, во весь голос, стараясь, чтобы было слышно стоящим позади, Моисей начал читать:

— «Товарищи!

Царское правительство душит всякую свободную мысль, давит всех, кто не принадлежит к господствующей шайке чиновников, попов, капиталистов и дворян. Оно гнетет чужие национальности, скучивает евреев в тесной черте оседлости, где они задыхаются под гнетом нужды и бесправия…»

— Довольно! — сказал полицейский и сорвал листок. — Хватит! — Обернувшись к толпе, он закричал: — Чего уставились? Разойтись сейчас же велю! Разойдись, нечисть проклятая!

— Тут и православные есть, — насмешливо крикнул кто-то.

— Что? Кто сказал?

В ответ раздался протяжный свист.

* * *

Через час Моисей и Сема были дома. Весело потирая руки, Моисей рассказал дедушке о происшедшем.

— И ты ему прочел?

— А что же! Я всем прочел. Я ему оказал услугу, этому черту лысому.

Сема с восхищением смотрел на Моисея: как приятно быть большим, смелым и умным! Очень даже приятно!

ЧАЙ С ПИРОЖКАМИ

Да, Моисей был умным и смелым. Вчера полицейский сорвал листки и широким ножом соскабливал с ворот клочки серой бумаги, а сегодня чья-то невидимая рука опять расклеила их. На дверях синагоги, на заборах, у входа в народную чайную появились эти листки с призывом к революционному действию. Стены и двери замазывали черной краской, со злобой срывали прокламации, но листков было много, и они опять появлялись в самых неожиданных местах. Утром жители местечка видели четыре серых листка даже на дверях полицейского участка. Ливень обрушился на местечко, и какой ливень!

Сема ходил по улицам, посмеиваясь, потирая руки. Хитро сощурив глаза, он с любопытством смотрел на прохожих. Неистовство полицейских смешило его. «А ну-ка, сорвите еще! — шептал он. — А на Песках тоже есть, и около станции есть, и на башне есть! А ну, сорвите еще!»

Ему хотелось подойти к кому-нибудь и сказать, что он еще вчера знал, где появятся прокламации. Но говорить об этом запретили, и, с трудом сдерживаясь, Старый Нос бродил от дома к дому, прислушиваясь к шуму уличной толпы. Около аптеки он встретил Моисея. Моисей шел с высоким загорелым парнем в желтой панамке. Они говорили о чем-то, не обращая внимания на суету. Увидев Сему, они остановились.

— Что это такое? — спросил Моисей. — Что за шум?

— Чепуха! — в тон ему ответил Сема. — Листки какие-то расклеили и вот никак не сорвут!

— Познакомься, — сказал Моисей, обращаясь к спутнику, — сын Гольдина.

— Гольдина? — переспросил парень. — Очень приятно! — и протянул руку.

Сема смутился. Между тем незнакомый человек, внимательно осмотрев Сему с ног до головы, сказал что-то Моисею. Тот кивнул головой:

— Ты, Сема, какой номер ботинок носишь?

— Не знаю.

Они неожиданно вошли в магазин. Спутник Моисея велел приказчику подобрать пару ботинок мальчику.

— У меня нет денег, — испуганно сказал Сема.

— Ничего, мы сочтемся! — деловито ответил парень и, склонившись на одно колено, стал примерять Семе ботинок. — Ну-ка, поставь ногу хорошо. Так! В носках не жмет?.. Смотри, мизинец-то выпирает.

— Нет, не жмет, — недоуменно сказал Сема.

— Ну-ка, пройдись.

Сема прошелся. Ботинки неподражаемо скрипели, ходить в них было приятно и скользко.

— Теперь гуляй! — сказал парень улыбаясь.

— Как, разве они теперь навсегда мои?

— Навсегда! — успокоил Сему Моисей. — Можешь с ними делать, что хочешь. Только не меняй на айданы!

На улице спутник Моисея пожал руку обоим и ушел к станции.

— Ах, я забыл! — воскликнул Сема.

— Что ты забыл?

— Я забыл узнать, сколько я ему должен.

— Узнаешь!

— Дядя Моисей, а кто он?

— Кто он? Заготовщик из Трегубов. Папин большой друг.

— Друг… — задумчиво повторил Сема.

Всю дорогу Сема с радостью рассматривал свои ботинки, стараясь не споткнуться и не запылить блестящих штиблет. Бабушка открыла дверь и остановилась в изумлении:

— Сема, откуда это у тебя?

— Он!