Повесть о детстве

С канавы на канаву, с бугра на бугор, с камешка на камешек — бежит, летит Старый Нос. Два серых мешочка у него в руке и серебряный рубль в кармане. Кто, кто во всём местечке сейчас равен Сёме? И какое это удовольствие — покупать за наличные деньги? Первым делом Сёма заходит в казёнку1, покупает для дедушки шкалик водки — на это у него отложено отдельно девять копеек. Небрежно расплатившись, он идёт в лавку к Фрейде.

Хозяйка стоит за стойкой. У неё большой горбатый нос, широкие смуглые жилистые руки. Если приклеить усы, получился бы настоящий мужчина... В лавке запах ванили и керосина. Горит лампа на конторке.

— Здравствуйте, тётя Фрейда!

— Здравствуй, а что?

Ей уже нужно знать «а что». Но Сёма не торопится, он подходит к высокому мешку и берёт на ладонь горсть муки.

— Мука неважная,— говорит он понимающим тоном взрослого.

Это только и нужно было тёте Фрейде. Она вскакивает из-за прилавка и подбегает к Сёме:

— Это называется мука неважная? А где вы видели муку лучше? Где, я вас спрашиваю? Разве во всём местечке найдётся что-нибудь подобное? Это не мука, а солнце! Конечно, когда не было денег, знали дорогу только ко мне, а теперь с этим квартирантом вы совсем загордились.

Сёма небрежно машет рукой:

— Ну хорошо, тётя Фрейда, взвесьте четыре фунта.

Хозяйка облегчённо вздыхает и берёт совок. Сёма смотрит,

как сыплется белая мука, и видит уже пухлый, румяный калач с горбушкой.

— Пшено есть? — высокомерно спрашивает Сёма.

1 Казёнка — винная лавка.

— А как же, обязательно.

— Два фунта! — сухо бросает Сёма.— Два.

Хозяйка суетится: какая у мальчика лёгкая рука!

— Кроме — ничего? — угодливо спрашивает Фрейда.— Может быть, вы возьмёте цукерки?1 Знаменитые цукерки, даю вам честное слово.

— Два золотника чаю и... ну, и четверть фунта цукерок. Сколько там получается? Девяносто восемь копеек? А гильзы вы положили?

— Положили, положили! — заискивающе говорит хозяйка.— Какой ты уже молодец стал, Сёма! Совсем мужчина!

Сёма гордо выпячивает грудь и лезет в карман. Сейчас, одну минуточку. Что такое, где же рубль? Сейчас, одну минуточку... Сёма выкладывает на стойку свисток, две пустые спичечные коробки, кусочек засохшего рогаля. Может быть, в другом кармане? Может быть, монета упала здесь где-нибудь? Сердце Сёмы лихорадочно бьётся, руки его дрожат. Боже мой, где же рубль?!

— Шарлатан,— визжит тётя Фрейда,— голодранец! Пошёл вон, чтоб я глаза твои не видела!

Мука высыпается, пшено высыпается, цукерки падают на стойку, пустые серые мешочки летят в растерянное лицо Сёмы.

«ЗДЕСЬ ДОМАШНИЕ ОБЕДЫ»

После истории с злополучной находкой прошёл месяц. В доме всё было по-прежнему. Только Сёма стал молчаливей и тише. Раньше он знал, что нужно идти в хедер, слушать молитвы, учить псалмы. Теперь всё это ушло от него. Он был одинок и грустен. Свисток валялся где-то на кухне, айданы, тяжёлые айда яы, со свинцом, уже не радовали Сёму.

Хотелось чего-нибудь вкусного. Сколько в мире прекрасных вещей: суп с клёцками, жаркое из мяса, маринованная рыба, бульон с лапшой!.. А разве маковки — плохая вещь? Или хлеб с мёдом? Или хворост? Или просто горячий чай с сахаром!

Ну, что стоит Магазанику позвать Сёму и подарить ему сто рублей. Разве Магазаник от этого похудеет? Но важный купец и не знает Сёмы, он даже не подозревает, что живёт на свете Старый Нос...

С Пейсей дружба не получалась. Встречаясь с Сёмой, Пейся твердил:

1 Цукерки — сладости.

— Чёрт тебя дёрнул лезть! Что ты, не мог плюнуть? Слюны у тебя не хватило? Теперь из-за тебя страдать!

Дурак, вылитый дурак!

Магазаник не звал Сёму. В жаркие дни лежал Старый Нос на полу в тёмной пустынной комнате. Считал до ста, до двухсот, до тысячи — и засыпал. Однажды ему приснился пирог с черносливом, но на самом интересном месте, когда он подносил ко рту кусок пирога, его разбудила бабушка.

— Встань-ка и пиши! — Она протянула ему большой жёлтый лист.

— Что? — недоуменно спросил Сёма.

— Пиши, что я буду говорить! — Бабушка задумалась.— «Здесь домашние»... Написал — домашние? Так! «Обеды». А ну-ка, прочти.

И Сёма с удивлением прочёл:

— «Здесь домашние обеды».

— Теперь повесь зто на дверь! Понял?'

Ни черта нельзя понять у этой бабушки. Неужели и она начинает выдумывать комбинации? Сёма не ошибся. Выйдя на улицу, бабушка с гордостью взглянула на об?:, явление и пошла к базару. Старый Нос побежал за ней. Около башни им встретилась лавочница Фрейда. Бабушка быстро прошла мимо неё. Фрейда удивлённо крикнула:

— Куда вы спешите, извиняюсь, как на пожар?

— Мне нужно делать покупки.

— Покупки?—встрепенулась Фрейда.— Какие, извиняюсь, покупки?

— Разве вы не знаете? Я же даю домашние обеды. У меня уже три клиента!

И бабушка, помахивая пустой кошёлкой, двинулась дальше. Так она проходила около часа, знакомым и незнакомым жаловалась на дороговизну, на то, что ей особенно трудно — ведь она даёт домашние обеды! И пусть не подумают, что из-за денег. Просто бабушка делает одолжение. Не всё равно — готовить на двух или на пятерых? Она только докладывает к этому делу, но у неё такое сердце, что она просто не может отказать...