Повелители фрегатов

Кого боится Васька, так это унтеров. Они всегда рядом, все видят, все знают, от них не укроешься. Кричат, ногами топают, в дудки свистят, чуть щеки не лопаются, а ругаются — аж мурашки по спине бегут. Никогда еще не слышал Васька, чтоб мужики в деревне так ругались, куда им! Эти такие словеса вворачивают, аду, наверное, тошно становится.

С рябым канониром Васька подружился. Многому научил его опытный канонир. Кроме работ корабельных ежедневно с утра устраивались артиллерийские экзерциции. Ровно в восемь часов взрывались дробью барабаны, плечистые констапели кричали в надрыв:

— Готово!

— Люди, ступай в корабль! Бери с порохом рог! Наступал самый ответственный момент. Канониры быстро

протыкали затравками запалы, ссыпали в них черный искристый порох.

— Целься верней! — неслось по орудийным декам. Щуря глаза, канониры руководили наводкой. Прислуга,

обливаясь потом, приподнимала ствол, орудуя железными правилами.

— Готовься! Бей клин! — командовали канониры. Правила быстро убирались, вместо них под казенную часть вбивали клин. Теперь пушку наводили по горизонту правилами деревянными.

— Левее… левее… — шептали канониры, — ишшо чуток… Во, теперь порядок!

— Готово! — докладывали они констапелям, поднимая руку.

— Пали!

От огня пальников разом воспламенялись запалы. Грохот наполнял корабль — то, изрыгнув ядра, рвались назад на откате пушки.

Общая артиллерийская экзерциция — вершина мастерства. Чтобы достигнуть ее, нужно долго и с толком учиться. Вначале артиллеристов обучают стрельбе из мушкетонов по неподвижной цели: как целиться, вернее, как мушку на цель наводить. Когда промахи исчезают, переводят матросов к качелям. На качелях мушкеты стоят в гнездах специальных.

— Пальба на качке! — объявляют офицеры.

Сначала раскачивают качели понемногу, затем все сильнее и сильнее и цель начинает двигаться. И только когда все пули летят метко, артиллеристов допускают к пушкам…

Любопытно, что, как правило, капитанов кораблей в новоприбывших матросах волновали, прежде всего, вопросы знания православных молитв (как свидетельство их положительной нравственности и преданности Отечеству) и компаса (как свидетельство их минимальной грамотности). Согласитесь, что и то и другое весьма значимо.

Из наставления капитана корабля своим офицерам: «Господам вахтенным офицерам каждому своей вахты матросов освидетельствовать — которые не знают молитв, так же и компаса, тех приказать обучить молитвам писарю и ему вспомогать в обучении тех молитв штурманским ученикам и унтер-офицерам матросским, а компасу потому ж приказать обучать тем же штурманским ученикам и унтер-офицерам, чего ради велеть для оного обучения начертить на бумаге компасы».

При всем при том честь матросов, как государевых людей, так и честь морского мундира в целом, оберегалась. Из указа Адмиралтейств-коллегий от 1746 года: «Коллегией усмотрено, что многие вольные люди… употребляют мундир матросский. В случаях же тех вольных людей непорядочных поступков, то тому матросскому мундиру немалые нарекания происходят наморен служителей… Канцелярии писать, чтоб наемным объявленного матросского мундира носить крепко ж было запрещено».

* * *

Весьма оригинальным были проводы на Балтийском флоте матросов в плавание. Спецификой парусного Балтийского флота было то, что более полугода его суда не плавали, а стояли в гаванях на зимовке. Объяснялось это ранним замерзанием Финского залива. Плавать в XVIII — XIX веках начинали не ранее мая, а в октябре флот уже бросал якоря в Кронштадте и Ревеле. Зимой команда съезжала в казармы, на судах снимали стеньги, выгружали припасы пороха и имущество, порты законопачивали. А палубы затягивали для лучшей сохранности парусиной. Весной суда начинали вооружать, т.е. опять ставить стеньги, загружать боезапас и всяческие припасы. Наконец наступал день переезда команды на судно, называвшийся «переборка команды». На берегу матросам чарки не давали, и потому многие всю зиму с нетерпением ждали начала кампании и положенных ежедневных чарок с пивом. Офицеров с началом кампании ожидала существенная прибавка к жалованию. По заведенной еще царем Петром традиции день этот считался праздничным, и начальство позволяло матросам всяческие послабления. Дальние плавания матросы зовут — «безвестная», т.к. вестей из дома там не было и неизвестно когда возвращаться.

Вначале команда отмечала «переборку» на судно в казарме, затем по дороге на судно и в кабаках. Офицеры смотрели на это сквозь пальцы — традиция есть традиция!

Из книги лейтенанта В. Максимова «Вокруг света. Плавание корвета «Аскольд»: «В казармах на нарах прощались с друзьями и женами. Муж сильно подвыпивший крепко обнимает свою сожительницу и ласково утешает ее Жена хнычет и жалуется:

— Ваня, голубчик, на кого ты меня покидаешь! Хошь и жили как собака с кошкой, а все ж таки тошно расставаться!