Из воспоминаний лейтенанта Э. Стогова о жизни флотских офицеров на далекой Камчатке: «Наступила зима 1821 — 1822 гг. и начались вечеринки — эти маленькие балы. Жена начальника Рикорда Людмила Ивановна, очень милая особа; не имея детей, она собрала к себе пять хорошеньких девочек, дочерей дьячков и мещан, прилично одела их, выучила грамоте и танцам. Живший со мною путешественник англичанин Кокран (в нынешнем написании фамилия звучит как Кокрейн. —
Вскоре капитан Кокрейн вместе с молодой женой уехал в Англию. Но по приезде в Лондон Кокрейн умер. Его молодая вдова Ксения Ивановна в 1827 году возвратилась в Кронштадт, поселившись в доме Рикорда, который к тому времени стал начальником кронштадтского порта. Вскоре Петр Иванович и Людмила Ивановна Рикорды познакомили вдову с товарищем Рикорда, капитаном 2-го ранга Петром Анжу. Офицер был к тому времени уже известен всему флоту, как исследователь Севера, искавший там знаменитую Землю Санникова, а также как один из героев Наваринского сражения и георгиевский кавалер. Вскоре Анжу и Ксения Кокрейн обвенчались. Оба были счастливы в этом браке, прожив вместе более сорока лет, имея три сына, три дочери и двенадцать внуков.
Особое место занимает и история супруги знаменитого исследователя устья Амура адмирала Григория Ивановича Невельского. Из воспоминаний адмирала Г.И. Невельского: «Проездом из Петербурга 16 (28) апреля 1861 года я женился в Иркутске на девице Екатерине Ивановне Ельчаниновой, только что вышедшей из Смольного монастыря, племяннице бывшего в то время иркутского гражданского губернатора В.Н. Зорина. Моя молодая супруга решилась переносить со мной все трудности и лишения пустынной жизни в диком негостеприимном крае, удаленном на десяток тысяч верст от образованного мира. С геройским самоотвержением и без малейшего ропота она вынесла все трудности и лишения верховой езды по топким болотам и дикой гористой тайге Охотского тракта, сделав этот верховой переезд в 1.100 верст за 23 дня. Моя жена с первой же минуты прибытия своего в Петровское показала необыкновенное присутствие духа и стойкое хладнокровие. Барк «Шелехов», на котором я с ней находился, подходя к заливу Счастья, по случаю внезапно открывшейся течи, несмотря на все меры, начал погружаться в воду, так что только благоприятный ветер, дувший в направлении берега, и близость мели дозволили немедленно спуститься на последнюю и тем избавить всех от гибели. Семейства пяти матросов, взятых из Охотска, и вся команда барка «Шелихов» соединились на верхней палубе, единственном месте, где не было воды, и с напряженным вниманием ожидали избавления от этого опасного убежища, которое могло мгновенно измениться при первом свежем ветре с моря. В это время капитан барка лейтенант В.И. Мацкевич, поступивший в экспедицию юный лейтенант Н.К. Бошняк и помощники лейтенанта Мацкевича просили мою жену первой съехать на транспорт «Байкал». «Муж мой говорил мне, что при подобном несчастий командир и офицеры съезжают с корабля последними, — отвечала им Екатерина Ивановна. — Я съеду с корабля тогда, когда ни одной женщины и ребенка не останется на нем; прошу вас заботиться о них». Так моя жена и поступила».