Поцелуй с дальним прицелом

Алёна ошеломленно замерла рядом и невольно вслушалась в их разговор. Их французский был как раз таким, какой она была способна понять, к тому же нацмены щедро перемежали его английскими словечками. С английским у Алёны отношения были чуточку получше, чем с французским, так что она с пятого на десятое поняла наконец, в чем суть конфликта. Этот мсье (разумелся Шершнев) подошел к автомобилю, припаркованному у тротуара, и пытался открыть его. Вдруг откуда ни возьмись выскочил один из этих белых и заорал:

– Merde! Ты хочешь угнать мою машину? На помощь!

Немедленно откуда-то взялись второй белый и негр. Белые накинулись на мсье, а полицейский принялся наблюдать.

– Странно, почему он не вызовет машину и не отвезет этого мсье в участок? – удивился китаец.

– Наверное, хочет его отпустить, но для начала сдерет с него штраф, а квитанцию выписывать не будет, – авторитетно заявил араб, стоявший на пороге сувенирной лавочки, которыми щедро наводнен Фобур-Монмартр.

– Но это все же странно, – покачал головой китаец. – Они его до смерти могут забить!

– Отобьется! – хмыкнул второй араб, выглянувший из соседней лавочки – продуктовой.

В самом деле – Шершнев, видимо, преодолел первый шок и теперь сопротивлялся очень активно, постепенно переходя от обороны к наступлению.

«Зачем ему понадобилась эта машина? – недоумевала Алёна. – Конечно, очень красивый и дорогой «Рено Меган», но неужели Никите так мало платят за убийства, что он не может купить собственную?! Не понимаю. Нет, наверное, все не так просто. Наверное, он хотел подложить в «Рено» какое-нибудь взрывное устройство или что-то в этом роде. Наверное, этот тип, который его колотит, владелец машины, – очередная жертва киллера Шершнева… Хотя этот оборванец совершенно не похож на владельца такой шикарной машины!»

– Ставлю на угонщика, – азартно сказал второй араб.

– Да какой он угонщик, – пожал плечами еврей, и его короткая жилетка смешно подпрыгнула на плечах, словно живая.

Еврей был очень живописный: в бороде и пейсах, однако совершенно лысый. На лысине с трудом удерживалась черная красивая ермолка, расшитая серебряными узорами. Сначала Алёна даже приняла ее за тюбетейку, но разглядела, что это никакие не узоры, а буквы. Наверное, какое-нибудь священное изречение вышито.

– Он не угонщик, а адвокат. Я его часто вижу. Вон там его офис. А машина, между прочим, его собственная. Она всегда тут припаркована. Правда, он ею редко пользуется, предпочитает ходить пешком.

– Что? – удивился китаец. – За что же его тогда бьют?! Это несправедливо! И почему вы не вмешаетесь, не скажете этому полисье…

– Зачем я буду вмешиваться? – пожал плечами еврей. – Этот мсье – русский. А русские выступали против вторжения в Ирак. Русские – друзья Саддама! Саддам вторгся в Кувейт, он ненавидит наших. Русские все антисемиты. Зачем я буду защищать русского?

– А если бы он был француз? – осторожно спросил китаец. – Вы бы вмешались?

– Никогда, – энергично покачал головой еврей и еле успел поймать свою ермолку, которая ездила по его отполированной макушке, будто муха по бильярдному шару, так и норовя улететь. – Французы заодно с русскими. Они тоже друзья Саддама и антисемиты. Кроме того, Шарон поссорился с Шираком и теперь дал команду, чтобы все наши уезжали из Франции в Израиль.

– Все?! – испугался китаец. – Но вас много, а Израиль маленький. Что же вы там будете делать?! Как вы будете жить?

– Я? – ткнул себя пальцем в грудь еврей. – Ну, я-то никуда не уеду. На кого я брошу булочную? Я не хочу, чтобы мою булочную захватили гои.

– Конечно, – хмыкнул первый араб. – Если все уедут, кто же будет доказывать Шарону, что французы антисемиты?

Некоторое время Алёна ошарашенно вслушивалась в эту политическую перепалку. Шарон явно не в себе! Назвать француза антисемитом – это то же самое, что назвать Твигги толстушкой! Но наконец-то до нее дошло главное. Оказывается, Шершнев вовсе не угонщик! Он хотел сесть в свою собственную машину. Какого же черта на него навалились эти белые оборванцы, а главное, почему полиция не вмешивается?! Или полисье тоже ненавидит русских за то, что они когда-то дружили с беднягой Саддамом, от которого теперь остались только рожки да ножки?!

А между тем ситуация изменилась. Полисье уже не наблюдал за развитием конфликта со стороны, а норовил в него вмешаться. Нет, он отнюдь не пытался развести две враждующих стороны! Похоже, ему очень не понравилось, что «угонщик» одолевает, а потому он так и прыгал вокруг дерущихся, так и норовил достать Никиту своей дубинкой! Полицейский вошел в раж, синяя каска его съехала, черная физиономия лоснилась от пота, золотая серьга металась в ухе…

Серьга?!

Алёна уставилась на обладателя этой серьги. Да ведь это же… Нет, не может быть, это ошибка, для нее все черные на одно лицо! Но серьга! Серьга!!! И синяя каска…

И в следующую секунду, не дав себе труда подумать над тем, что собирается сделать, она просто взяла да и закричала во всю мочь:

– Police! Police! Police arrive![14]