Поцелуй победителя

Когда-то Кестрель дорожила воспоминанием о том, как Арин пел ей. Она боялась забыть все это: плавные мелодии, идеально выведенные музыкальные фразы, выверенные паузы. Ей нравилось даже то, как он делал короткий быстрый вдох перед длинным пассажем. Но после того, как тюремщики отвязали Кестрель, избитую до полусмерти, — спина горела, ноги не держали, а кости будто превратились в желе, — после этого ей захотелось все забыть. И Кестрель совсем иначе взглянула на кружку в руках надзирательницы. Она протянула к ней руку, прося воды. Кружку поднесли к губам. У воды был знакомый металлический запах вечернего наркотика. Мысль о том, что Кестрель превратится в подобие остальных узников, отчего-то уже не пугала. Нет-нет, все забыть. В конце концов, какой смысл вспоминать о том, с кем ей не суждено быть вместе? О друзьях, которые умерли или покинули ее? Об отце, который ее не любит?

Кружка наклонилась. Вода полилась в приоткрытые губы, прохладная и такая вкусная. Кестрель забыла о боли, о том, кто она и кем была когда-то, — о том, что совсем недавно боялась все забыть.

3

Арин пополнил свой флот захваченными валорианскими судами. Отряд дакранских моряков, посланный проверить акведук, обнаружил источник яда, который отравлял городской водопровод. Оказалось, в горах над акведуком спрятали огромную бочку. Хитрый механизм, состоящий из системы весов и противовесов, регулярно отмерял дозу густой коричневатой жидкости, которая и попадала в воду.

Бочку вынесли через один из ходов, оставленных гэрранскими рабами, строившими акведук. Арину очень захотелось скинуть ее со скалы и посмотреть, как та разлетится вдребезги. Однако он справился с собой и помог остальным осторожно спустить конструкцию с горы и доставить в город. В случае осады к валорианцам можно будет применить их же оружие.

Несколько дней Арин выжидал, чтобы акведук как следует очистился. Все это время жители города пили дождевую воду, собиравшуюся в бочках или привезенную из пригородов. Даже терпели жажду. Но наконец Арин счел водопроводную воду безопасной и первым попробовал ее.

— Думаешь, из этого что-то получится? — спросила Сарсин. Кузина лежала в постели, по-прежнему бледная. Она все еще была слаба и большей частью спала, но в последние несколько дней ее глаза блестели ярче.

— Уже получилось. — Арин описал конструкцию миниатюрной пушки, которую разработал в кузнице дакранского замка. — Именно поэтому королева согласилась на союз с нами, — добавил он, хотя в глубине души не был уверен, что это единственная причина. — Возможно, как раз это изобретение поможет победить империю. Только мы должны изготовить больше орудий. Сарсин, мне нужна твоя помощь.

Арин отвел прядку, упавшую кузине на лоб. Лицо Сарсин напоминало ему об отце, в честь которого ее назвали. В детстве кузина ненавидела свое старомодное, совсем не женское имя. Арин погладил ее по щеке.

— Один я не справлюсь.

Сарсин крепко сжала его пальцы в своих. Теперь она уже не казалась такой слабой.

— Ты не один, — улыбнулась она.

Подкрепление с востока прибыло по морю примерно через неделю после сражения у Итрии. Арин вздохнул с облегчением, когда новые одномачтовые суда бросили якорь в гавани. В ближайшее время следовало ждать нового нападения. Арин подозревал, что на этот раз валорианцы начнут атаку с западного побережья.

Одна из подошедших к причалу шлюпок устроила небольшой переполох. На ней с самого большого корабля доставили клетку с запертым внутри зверем. Дакраны на веслах напряженно молчали и жались к краю, как можно дальше от груза. Но один человек стоял у самой клетки, прислонившись к решетке. Арин тут же догадался, кто это, и его охватила радость. Он не ожидал, что Рошар приедет.

Восточный принц перевел взгляд на причал и улыбнулся. Когда-то Арину казалось, что лицо Рошара напоминает голый череп, и немудрено, ведь у него не было ушей и носа. Но в черных глазах принца, подведенных зеленой краской, светилось неиссякаемое жизнелюбие, а ровные белые зубы ярко сверкали. Воспоминание о том дне, когда Арин впервые увидел изуродованного Рошара, теперь казалось совсем далеким.

Не обращая внимания на испуганные крики гребцов, дакранский принц спрыгнул с лодки на причал. Шлюпка закачалась, тигренок в клетке зарычал. Скрестив руки на груди, Арин пошел навстречу Рошару.

— Без тигра ты обойтись не мог?

— Я морил его голодом всю дорогу, готовил к встрече с тобой, — ответил Рошар. — Иди же, приласкай его. Он так долго к тебе добирался. В награду ты должен позволить ему откусить тебе руку по локоть. Или многовато? Тогда, может, по запястье? Хотя бы несколько пальцев! Арин, ты совсем забыл о гостеприимстве!

Арин рассмеялся и обнял друга.

Затянувшись в первый раз, Арин закашлялся.

— Отвратительно!

— Говорил же, тебе понравится. — Рошар зажал трубку в зубах, поджег табак и погасил спичку. Какое-то время он курил молча, с довольным видом, что для принца было необычно. — Попробуй еще раз, — потребовал Рошар, — иначе я обижусь.

Арин, не обращая на него внимания, подошел к окну и открыл его. В отцовский кабинет ворвался теплый летний ветер.