Поцелуй Крови

Он снова кивнул несколько раз. Потом стер слезу.

— Я могу подойти и обнять тебя? — спросила она сорвавшимся голосом. — Пожалуйста.

Когда Бутч смог лишь кивнуть в ответ, она бросилась к нему и обняла, притягивая к себе так, что она оказалась сидящей на столе, а он буквально рухнул ей на колени.

Склонившись над ним, чувствуя запах его волос и средства после бритья, поглаживая его огромные плечи, Марисса чувствовала, что любит его еще сильнее, чем прежде… на самом деле, чувства, переполнявшие ее сердце, были настолько внушительными, она не знала, как они умещались в ее теле.

— Это не ее вина, — сказал он хрипло. — Я знаю это. Сам факт, что я хоть однажды допустил такую мысль… это чертовски мерзко. Так же плохо, как и то, что я не спас ее… словно я сам посадил ее в ту машину. Господи, верить, что ее поступки стали причиной? — Бутч сел. — У меня капитально клинит голову из-за этого… если у меня будет дочь, — он быстро перекрестился, — …и что-то произойдет с ней, и кто-то попытается обвинить ее из-за короткой юбки, или того, что она выпила один коктейль или даже семьдесят пять, или согласилась заняться с кем-то сексом, а потом передумала в процессе? Знаешь, что я сделаю с этим женоненавистником и говнюком?

— Убьешь его, сразу после того, как расправишься с преступником.

— Однозначно. Черт, да. — Он описал круг у своей головы. — Но потом включается старая пленка, и периодически она выбрасывает эту ужасную мысль… и я чувствую себя виноватым, до тошноты. На самом деле, сейчас я серьезно посматриваю на мусорную корзину, гадая, успею ли добежать вовремя.

Когда он отвел взгляд в сторону, она пожалела, что с ними не было Мэри. Наверное, именно поэтому люди обращаются к психотерапевтам… когда плотину прорывает, наверное лучше иметь под рукой квалифицированного специалиста.

— И, кстати, — добавил Бутч. — Я горжусь своей религией. Церковь не идеальна, но ведь и я не образец… и она принесла много хорошего в мою жизнь. Без веры, даже будучи с тобой, я был бы тенью от того, кем мог бы.

— Я тебя прекрасно понимаю, я чувствую тоже к своей вере.

Спустя долгое молчание Марисса взяла его руки в свои.

— Если я пойду в секс-клуб завтра, твое мнение обо мне испортиться?

— Боже, нет.

Она кивнула.

— И если когда-нибудь ты примешь это, если я сделаю тебе минет и доведу все до конца, ты будешь осуждать меня?

Он резко рассмеялся.

— Наверное, я буду еще больше боготворить тебя.

— Ты все еще считаешь, что я хорошая девочка?

— Знаешь… на самом деле, да. — Его голос казался облегченным. — Да, в смысле, я никогда раньше не задумывался об этом… но я сто процентов люблю тебя.

— Значит, в отношении меня ты способен не обращаться к прошлому опыту?

— Да.

— То есть, в голове всплывет мысль, ты обдумаешь ее и отложишь в сторону, да?

— Ну да. — Он выдохнул. — Да, так я и делаю.

— Значит… почему ты не можешь поступить так же со своей сестрой? Вспомни старую мысль, обдумай ее, принимая во внимание все, что ты знаешь о сестре, и обратись к внутренней вере в то, что вину нельзя накладывать на жертву, вне зависимости от того, что она носила или как себя вела… и я готова поспорить, ты отвергнешь мысль, что твоя сестра каким-то образом способствовала ужасному, непростительное преступлению против абсолютно невинной девушки, какой она являлась. Готова поспорить, что ты сам придешь к такому выводу, и, наверное, никогда не станешь снова поднимать эту болезненную тему.

Он моргнул раз. Еще.

— Забудь про минет, — сказал Бутч.

— Прости, что?

Бутч уставился на нее с такой преданностью, будто она положила весь мир к его ногам.

— Кажется, сейчас я влюбился в тебя еще сильнее. И я не знаю… как такое вообще возможно.

И да, его связующий запах вспыхнул в комнате, и его ореховые глаза были так полны чувств и восхищения, что у нее немного закружилась голова.

Взяв его лицо в свои руки, она поцеловала его.

— Это намного лучше, чем раньше.

— Чем раньше что?

— Если меня поставят на пьедестал, — она еще раз прижалась к его губам в поцелуе. — Я хочу быть там как твой идеальный партнер, а не потому, что ты считаешь меня идеальной, хорошей девочкой.

Ее хеллрен улыбнулся.

— Так и будет. И у тебя есть я.

Когда он поцеловал ее в ответ, Марисса подумала о «счастливых концах», и решила, что настоящая любовь не означала отсутствие проблем, и «вовеки веков» не подразумевает круиз-контроля. Все начинается с влечения, потому что ты открываешь свое сердце и душу… но это — что и без того не просто — всего лишь первый шаг на большом пути.

Нужно пройти еще много дорог на пути к большему принятию и более глубокому пониманию.

И там ты обретаешь счастье. Долго-и-счастливо требует серьезной работы, чтобы оставаться вместе, учиться и расти — вместе.

— Я люблю тебя, — сказал он, обвивая руки вокруг нее. — Боже, как я тебя люблю.

Немного отстраняясь, Марисса улыбнулась в ответ и пробежала пальцами по его лицу. Она хотела повторить эти священные слова, но, почему-то не смогла.

Поэтому она сказала единственное, что могло иметь для него значение.

— О, милый… вперед, Сокс!