Поцелуй Крови

— Я была разбита, увидев избитую женщину на диване в гостиной Убежища. Само… уродство этой жестокости, страдания, боль в непосредственной близи, как она смотрела на меня, умоляла одним взглядом. — Плечи Мариссы задрожали. — Я не рассказывала тебе, потому что боялась напомнить о твоей сестре. Я не рассказывала тебе, потому что не хотела расстраивать. Вот. Я высказалась. Я не счастлива от этого, не чувствую себя лучше после этого… я просто скрывала это от тебя. О, а увидев снова своего брата, мое сердце переломилось надвое, я была сломлена. Я начала скучать по некоторым моментам моей прошлой жизни, и от этого почувствовала себя так, будто предаю тебя. — Она вскинула руки. — Вот и все. А что ты скрываешь от меня?

Он открыл рот, но Марисса остановила его.

— Прежде чем ты начнешь говорить, я хочу, чтобы ты помнил, что я люблю тебя. Люблю всем, что у меня есть, каждой частицей своей души. Но если ты не поговоришь со мной начистоту, то я вернусь в Яму, соберу чемодан и перееду на время в «Убежище». — Она уверенно смотрела ему в глаза. — Мы не протянем долго, если ты продолжишь приукрашивать происходящее, несмотря на нашу любовь. Если я продолжу приукрашивать происходящее. Это плохая стратегия для наших отношений… а если ты чувствуешь себя так, будто тебя заставляют здесь и сейчас принять решение? Словно я делаю тебе ультиматум? Мне все равно. Если что-то встанет на пути наших отношений, что угодно, я смету препятствие, не заметив… даже если это ты.

Бутч осознал, что перестал дышать, потому что легкие начало жечь… и, наполнив их воздухом, чувство удушения не прошло.

Марисса серьезно покачала головой.

— Речь не о том, был ты когда-то с Хекс или нет. Речь о том факте, что, по-твоему, я не смогу пережить это, если ты расскажешь мне. Ведь так? Ты не хочешь ранить мои чувства, это благородно, но не подгоняй происходящее между нами под гриф «Неважно». Это уход от конфликта. — Она печально покачала головой. — То же самое с секс-клубом. И твоей проблемой с минетом… которую ты тоже отказываешься обсуждать со мной. Суть в том, что ты составил обо мне очень лестное, но весьма ограниченное мнение. Ты хочешь заботиться обо мне, но строишь вокруг меня клетку… и, без обид, но я выросла в Глимере, где мне указывали, что я могу или не могу делать в зависимости от того, кем я родилась. Я не стану больше терпеть это.

Боже… казалось, будто его подстрелили. И не потому, что болело какое-то конкретное место. Больше напомнило подступавший холод, когда ты истекаешь кровью из открытой раны. То же головокружение и выпадение из реальности.

— Так, Бутч, что ты выберешь? — тихо сказала она. — Как ты поступишь?

***

Марисса замолчала, искренне не понимая своего хеллрена, о чем он сейчас думал, услышал ли хоть что-нибудь из того, что она сказала. И это было странно: ее сердце не стучало как сумасшедшее, ладони не вспотели… что, учитывая перепутье, на котором они оказались, было удивительно.

С другой стороны, она высказала наболевшее максимально спокойно и нежно. Сейчас все зависело от него; их будущее целиком и полностью было в его руках, во стольких смыслах.

Когда он заерзал в кресле, она приготовилась к тому, что он уйдет, но Бутч просто уперся локтями в колени и потер легкую щетину. Другая рука теребила огромный золотой крест, который он носил поверх черной рубашки.

Так, ладно, сейчас на ладонях выступил пот.

— Я… эм… — Он прокашлялся. — Столько всего сразу.

— Я знаю. Прости.

— Не извиняйся.

— Хорошо.

По неясной причине тихое гудение компьютера стало таким громким, словно ее уши так сильно хотели услышать что-нибудь от ее мужа, что усиливали внешние звуки.

Он снова прокашлялся.

— Я не знал, что настолько плох в этом.

— Плох в чем?

— В наших отношениях.

— Я по-прежнему люблю тебя. Я все еще хочу тебя. Ты ничего не испортил… и я тоже часть проблемы. Я ведь тоже многое замалчивала.

— Не уверен насчет этого. Я про «испортил».

Сейчас она тоже подалась вперед, протягивая руку через стол, хотя не могла до него дотянуться… вот вам и метафора.

— Бутч, не надо… прошу, не вини себя за это. Это никому не поможет. Поговори со мной. Ты должен поговорить со мной… это все, что я хочу сказать.

— Ты говоришь намного больше этого.

Она вскинула руки.

— Я могу не ходить в тот клуб, если это настолько ужасно для тебя. Я могу не доводить тебя до оргазма своим ртом, если это тебя не заводит. Я говорю только, что ты должен объяснить мне причины, мы должны проговорить это… сказать что-то еще кроме «потому что ты хорошая девочка, а хорошие девочки так не поступают и не способны справиться с этим».

Бутч вытянул пальцы и постучал по губам.

— Я не рассказывал тебе про ночные кошмары, потому что они настолько выбивают из колеи, что обсуждать это — последнее, чего мне хочется, когда я не думаю об этом. Я чертовски сильно злюсь, когда вижу это дерьмо, и мне кажется… поговорив об этом, я дам кошмарам большую власть над собой.

Она подумала о разговоре с шеллан Рейджа прошлой ночью.

— Уверена, что Мери выскажет прямо противоположное мнение. Чем больше ты говоришь об этом, тем меньше власти оно имеет над тобой.