Поцелуй феи

Рун опустился на траву, устроился поудобней, Лала уселась рядом, прислонившись к нему спиной. Стала глядеть на реку да на другой берег. Рун приобнял её.

— Прямо свидание у нас, — порадовалась она счастливо. — Красивое место, мы только вдвоём. Хорошо. День такой замечательный! Ходили в гости, спасаем букашечек. Обнимемся. Немножко ссорились с утра. Но зато и помирились. Я столько всего удивительного повидала и откушала сегодня. У дяденьки Тияра. У меня внутри аж гудит от счастья. Вот здесь.

Она прижала ручки к груди.

— Ох, Рун, — сказала она вдруг взволнованно. — А ведь это душа. Гудит. Это она поёт так. Я до сих пор думала душа…  это что-то…  чего не увидишь, и не почувствуешь, эфемерное совсем, но вот же она. Я чувствую. Гудит-гудит, радуется. Тому, что счастлива, тому, что ты рядом и ласковый, что я дорога тебе. Ворочается чуточку от избытка счастья, от переполняющих тёплых чувств, щемит немного. Надо же. Я только что научилась чувствовать душу. Благодаря тебе, Рун. Я кажется и раньше такое чувствовала. Но как-то не обращала внимания, не замечала, не осознавала. Не задумывалась, что это. А это душа, Рун. Прям вот она, здесь. Поёт-поёт, не смолкает. Забавная и милая. Как будто своей жизнью собственной живёт. И меня согревает. Ты чувствуешь свою душу, Рун? Она прям в груди. Ровно посередине.

— Нет, ничего такого не чувствую, — признался Рун. — У меня, когда ты рядом, словно свет зажигается в сердце. Кажется, будто сияет ярко. Слева в груди. Не по центру. Но оно…  мне представляется более, я его не ощущаю, этот свет, я его словно вижу. В уме. И сейчас он есть.

— Это, Рун, у тебя так счастье представляется. Душа, она не видится, она чувствуется. Ты, Рун, если когда-нибудь заметишь, что у тебя в груди чувства отчётливые. Щемит, или ноет, или гудит, наполняя сердце теплом, или радостью, или тоской, или ещё чем-либо. Ты знай, что это душа твоя. Переполнена чем-то, и оттого становится заметна. Так научишься тоже её ощущать. Чувствовать душу — это удивительно.

— Ладно, я буду обращать внимание, солнышко моё, — улыбнувшись, пообещал Рун.

Какое-то время они сидели молча, наслаждаясь летним днём, приятными видами, друг другом. Вдали неспешно плыла лодочка, стрижи носились над водой, кружили чайки, стрекотал кузнечик — букашек славный менестрель — где-то поблизости укрывшись, под его пение изящно порхала в танце белая бабочка. Цвели нехитрые луговые травки да цветочки, наполняя окружающее пространство своими душистыми ароматами.

— Лала, а ты могла бы так жить? — спросил Рун тихо. — В нашей деревне. Всегда. Со мной.

— Мне здесь не место, Рун, — мягко промолвила Лала. — У вас, я знаю, много зла. Пока его я не видала, мне хорошо. Увижу, выдюжу ли? Вряд ли. И потом от меня пользы тут никакой. Почти. Просто…  феи магией приносят пользу. Нам нравится быть полезными, это придаёт смысл существованию. А тут…  жених суровый мне запрещает колдовать, да и разреши, много ль я наколдую? Я у вас лишь от тебя могу пополнять магию. Ты меня не сможешь постоянно обнимать днём, а ночью нам нельзя. Если бы не проклятье, Рун, я бы уже могущественной стала, ты бы меня полюбил, тогда бы обнял на минутку, и всё, и полная. Не надо было б столько обниматься. Но если бы я обрела могущество, домой смогла бы воротиться. И воротилась бы. Прости. Я замуж хочу, хочу семью, деток. Скучаю по дому, по маме с папой, по сестричкам. По своей привычной жизни. Хочу жить как обычная фея. А не как диковинный зверь в цирке, на которого все показывают пальчиком.

— Значит, не смогла бы, — вздохнул Рун.

— Ну почему же, милый, — улыбнулась она. — С тобой смогла бы. Знаешь какая от меня польза здесь у вас?

— Какая же?

— То, что я с тобой, Рун. Я полезна тебе. Твоя душа замёрзла от одиночества, я её отогреваю. Может, поэтому я послана сюда. Чтоб тебя согреть.

— Фантазёрка ты, Лала, — развеселился Рун. — Так уж боги обо мне заботятся по-твоему. Что аж послали мне тебя. Столько трагедий вокруг. Люди страдают от голода, от лишений, от жестокости. А тут смотри-ка ты, от одиночества меня спасти решило небо. При том, что я особо-то и не горевал от него. Да и у меня бабуля есть вообще-то. И дед был. Не сирота поди. Ты здесь по двум причинам. Первая — потому что я тебя поймал. Вторая — потому что тебя кто-то проклял и не даёт вернуться. Вот и всё.

— Рун, небо выбирает непредсказуемым образом, кого одарить, — ответствовала Лала. — Чем руководствуются боги в принятии решений, нам не постичь. Но всё творится волею небес.

— Зачем же зло тогда творится?

— Не знаю, мой котёнок.

— Ирония судьбы в том, Лала, что когда ты уйдёшь, я буду горевать. От одиночества. Которое доселе особо не тревожило меня. Хорошенький подарок от богов.

— Уж так он плох? Бедняжка, фею встретил, — рассмеялась Лала. — Значит, это твоё наказанье, Рун. Прогневал чем-то небо. Он тебе меня послало. Чтоб покарать жестоко. Страдать заставить от объятий нежных.

— Страданья закаляют волю, — невинно проронил Рун.

— Ну, закаляйся, зайка, мне не жалко, — сказала Лала ласково.